Боюсь, я сидел перед ней красный, как рак.
— А вы отнеслись ко всему этому серьезно? Или наполовину серьезно? — спросила моя собеседница.
— Скорее, последнее. Я ведь не совсем дурак. Но идея привлекательная.
— Привлекательная? — Она удивленно расширила глаза.
— Мне не хватает многих умерших. Приятно думать, что они есть, что они живы, пусть мне до них и не добраться.
— Что вы! — В ее голосе звучал непритворный страх. — Созиер, написал не детскую сказочку, а книгу ужасов.
— Простите?
— А вы пораскиньте мозгами! Сначала это смахивает на рекламу самоубийства. Вам не нравится ваша конкретная ипостась? Дуло в рот — и гуляйте себе в более приятных местах, даже если вероятность успеха всякий раз чуть снижается. Взять хоть ваш собственный пример. Вам, наверное, лет шестьдесят. Сейчас вы обитаете во вселенной, где здоровый человек может дожить до шестидесяти, но что дальше? Вдруг уже завтра утром вы проснетесь и узнаете, что побежден рак или сердечно-сосудистые заболевания. Значит, вам уже не место во всех мирах, где Уильям Келлер умирает от рака толстой кишки или от аневризмы. Что потом? Вам сто, сто двадцать лет — не превратитесь ли вы в уродца? Во что-то настолько маловероятное — в том смысле, в котором употребляет это понятие Созиер, — что вас начнут показывать на ярмарке или превратят в подопытного кролика? Может, для вас получат методом клонирования свеженькое тельце? Или вы станете киборгом, а может, мозгом в лабораторной колбе? Мир вокруг вас будет тем временем меняться, все знакомое исчезнет, вы станете свидетелем смертей — возможно, многих миллионов людей! Может быть, сам род человеческий вымрет или приобретет другое обличье, а вы останетесь жить, заставляя Вселенную стонать под грузом вашей низкой вероятности. Положение безвыходное: каждая ваша смерть — всего лишь новая ступенька вверх по лестнице уродства и убожества…
Об этом я, честно говоря, не думал.
Низведенная до абсурда, теория Созиера превращалась в релятивистский парадокс: по мере того, как жизнь наблюдателя становится все менее вероятной, он все более отчуждается от окружающего мира. Если заплыть по неизведанному руслу реки смертности в головокружительную даль, можно добраться до стойбища каннибалов. Или до Золотого Храма.
Но не чрезмерен ли пессимизм Дейрдр? Вдруг в толщу маловероятных миров все же затесался один, где Лоррен не умерла от рака?
Может быть, этого стоит дождаться? Стоит поискать, пренебрегая последствиями?
