В тот вечер смерть посмотрела ей в глаза. Другая смерть, другой человек. Гораздо опаснее того ночного охотника. И уши донесли до мозга короткий, безусловный приказ:
— Больше не подходи. Поняла?
Айгуль, кажется, кивнула. И, еле сдерживаясь, чтобы не рвануть, выбралась из дальнего зала. Подошла к освещенной стойке бара, под привычные тупые шутки бармена Пашки — пусть. Сейчас барная стойка стала той самой людной остановкой, где можно отдышаться и понять: смерть осталась в стороне.
— …Что же касается естественности, — продолжил любитель эспрессо, — то такой задачи перед вами, скорее всего, не будет. Наоборот, отработка объекта должна пройти максимально показательно. Лучше всего вариант хорвата.
— Хорошо, — ответил Турок, — буду ждать окончательную информацию об объекте.
— А вам приходится одновременно работать по нескольким заказам? — спросил Эспрессо, вглядываясь в сторону ушедшей любопытной официантки.
— Да, — то ли сказал, то ли кивнул Турок.
— Мой объект должен стать вашей основной работой. Совместительство исключено.
— Можно и так. Гонорар в этом случае увеличивается, сами понимаете.
Эспрессо развел руками: сам понимаю.
— Договорились, — сказал Турок, выцедив остатки кофе. — Жду объект. В ответ — согласие, сумма и счет.
— Договорились. Успехов, — сказал Эспрессо. Сунул под невостребованную пепельницу две бумажки, встал, поспешил к выходу.
Его партнер поставил чашку на стол. Взглянул, убедился, что оставлено достаточно, и неторопливо поднялся…
В правилах «Большой турки» было четко оговорено: над душой у платящего клиента не стоять, но непременно проверять счет, пока не вышел. Пусть. Айгуль приготовилась сама заплатить за две чашки кофе. Это проще, чем еще раз приблизиться к человеку-смерти.
А тот уже удалялся. На пути к двери приостановился напротив бара. Айгуль обмерла: лишь бы голову не поднял, не посмотрел на нее.
Обошлось. Шаги ускорились. Хлопнула дверь, и смерть вышла из кофейни.
