Пока участница под номером десять спускалась со сцены, из зала раздавались задорные выкрики:
— Ну же! Сделай это еще!
Оркестр как будто знал, что образ Амориты будет совсем иным. Зазвучала спокойная нежная музыка, и дворецкий объявил:
— Номер одиннадцатый!
Медленно, поскольку она несколько оробела, что, собственно, и соответствовало ее образу, Аморита вышла на маленькую сцену.
В руках она держала куклу и, стоя неподвижно, не сводила с нее глаз.
Аморита не знала, что свет был направлен на нее таким образом, что ее нимб образовывал над ней яркое свечение.
Лицо ее, которое она подкрасила совсем чуть-чуть, было добрым, нежным и в то же время очень красивым.
На какое-то мгновение в зале воцарилась мертвая тишина.
Каждый актер знает, что это величайшая из наград, которую только может дать ему зритель.
Затем, так же плавно и спокойно, как и вошла, Аморита удалилась со сцены в вестибюль.
Аплодисменты были просто оглушительными.
Аморита подумала, что будет ошибкой присоединиться к шумному зрительному залу.
Поэтому она и вышла в вестибюль, где теперь стояла, радуясь, что может перевести дух, так как все самое страшное для нее уже позади.
На сцене выступала последняя участница.
Снова играла музыка, но совсем уже другого характера.
Аморита отправилась к противоположному концу вестибюля, чтобы через открытое окно вдохнуть немного свежего вечернего воздуха.
Она положила свою куклу на стул, сама же наслаждалась видом из окна. Через минуту к ней присоединился Гарри.
Он быстро вбежал в вестибюль и, подойдя к сестре, начал быстро говорить:
— Ты не представляешь, насколько все прошло замечательно! Ты просто чудо! Где ты взяла это убранство? Уверен, в твоих чемоданах не было ничего подобного!
— Этот костюм нашла для меня миссис Доусон, — ответила Аморита. — Если бы не она, мне не в чем было бы выступать.
— Знаю. Мне сказали о маскарадных костюмах в самый последний момент, — виновато сказал Гарри. — И я все время думал о тебе: что же ты придумаешь? Но ты превзошла все мои ожидания. Твой выход был сказочным и очень сильно отличался ото всех остальных.
— Я боялась, — смущенно сказала Аморита, — что ты рассердишься на меня за этот наряд.
— Нет, ну что ты, — тихо ответил ей брат. — Наоборот, все было очень хорошо.
Аморита огляделась и прошептала ему в ответ:
— Мне нужно тебе кое-что сказать…
Но перед тем, как она успела продолжить, из двери, ведущей на сцену, вдруг появился граф и с торжественной улыбкой объявил:
