Мистер Браунлоу тотчас подумал, что Лондон таит в себе много опасностей для молодой, хорошенькой и одинокой девушки, но вслух сказал:
— Вот что я собираюсь сделать, мисс Форд. Я посмотрю объявления в «Таймс» и «Морнинг Пост», — не ищет ли кто-нибудь компаньонку. Если такового не найдется, тогда я за свой счет опубликую объявление от вашего имени.
— Вы очень, очень добры! — воскликнула Джакоба. — Надеюсь только, что, если вы найдете мне место, я вас не подведу и не окажусь ни на что не способной.
Поверенный был до глубины души тронут ее словами. Этот немолодой мужчина, женатый уже тридцать лет, не мог не оценить необычную красоту юной собеседницы — ее прозрачную, нежную кожу и огромные глаза теплого серого цвета, ее светлые волосы с тонкими прядями червонного золота.
И еще что-то необъяснимое отличало Джакобу от большинства ее ровесниц.
По дороге домой, в Ворчестер, мистер Браунлоу пытался взять в толк, какого черта достопочтенный Ричард Форд позволил себе вляпаться в этакую заваруху. Конечно, лорд Бресфорд всегда был известен как повеса и мот, но его младший брат, Ричард, казался человеком рассудительным и добропорядочным. По крайней мере до той поры, пока жива была его жена.
«Ему следовало думать о будущем дочери, а не развлекаться в Лондоне с женщинами, падкими на деньги!» — гневно осуждал он покойного.
Поверенный не сказал Джакобе, что в счетах, присланных из Лондона, значились немалые суммы за ювелирные изделия, меха и наряды. Ричард Форд делал дорогие подарки какой-то чаровнице, обожествляющей роскошь.
Вернувшись в «Мезонины», Джакоба приготовила себе на ужин два яйца. Есть пришлось на кухне за столом, у которого одна ножка была короче остальных, и под нее пришлось подложить кирпич. Столешница так перекосилась, что посередине образовалась широкая трещина.
Девушка сидела на стуле с отломившейся спинкой, вследствие чего он превратился в табурет. Перекладины спинки все еще торчали, а потому садиться на стул надо было очень осторожно.
Оставалось только радоваться, что плита на кухне была встроенная, иначе ее тоже продали бы.
В доме было еще немного угля, а в саду достаточно сухих веток.
«Может быть, я смогу здесь пожить еще какое-то время, — думала Джакоба за скудным ужином. — А может, найду какую-нибудь работу поблизости отсюда».
Однако она не вспомнила никого, кому могла бы понадобиться платная компаньонка: проживавшие поблизости фермеры были бы ужасно смущены, попросись она к ним на работу.
