— Что ж, теперь нет необходимости рассказывать вам мою историю. Вы все уже слышали.
— Правда? — переспросила она. — Мне кажется, что я не слышала правды. Мой дорогой, — она протянула к нему руки, — не смотрите на меня так. Какая разница, если Пол…
— Ясно дал вам троим понять, что я и есть Филип Грантли из его драматичного рассказа? Он явно любит театральные эффекты — так актерски закончил предупреждением злодею: убирайся или с тебя сорвут маску.
— Не нужно! — воскликнула она. — Разве вы не понимаете, что мы все знаем: он рассказывал только свою версию этой истории, версию искаженную и неполную? Грант, — она быстро подошла к нему, схватила за руки и одновременно умоляюще и требовательно посмотрела ему в лицо. — Пол не стоит презрения; неужели вы думаете, что что-нибудь может изменить мои чувства к вам? Или хоть на мгновение заставить меня поверить, что вы способны на предательство и неискренность? Я знаю: вы не стали бы лгать даже защищаясь. Но и если бы вы совершили все, в чем вас обвиняли, для меня это не имело бы никакого значения. — Ее ясный бесстрашный взгляд встретился с его. — Когда вы прошлым вечером оставили меня — вы это сделали не потому, что я вам безразлична? Из-за той ужасной несправедливости, которую вы испытали…
— Вы слышали, что сказал Конистон. — В его голосе все еще звучали жесткие металлические нотки. — Умерла; очень многие поверили, что я помог ей это сделать.
— Но ведь вы не сделали… — В ее голосе не было ни следа мольбы, и потому слова Десимы прозвучали не вопросом, а утверждением. И проникли сквозь броню, которую надел этот человек.
— Десима, дорогая моя! Что я могу вам сказать? Я не был ни любовником Кей, ни ее убийцей!
— Незачем это говорить: я и так знаю. Если бы даже я… не любила вас, — просто ответила она. — Может, вы меня не любите, но…
— Люблю!..
Она оказалась в его объятиях с сознанием, что это ее место и ничто в мире теперь не сможет этого изменить. И когда ее губы вновь прижались к его губам, он понял, что нашел то, на что уже не надеялся. И в следующие зачарованные мгновения годы, прожитые в тени запятнанной чести, утрата карьеры, к которой он так стремился, горечь нарушенной верности и предательства — все это ушло. В его объятиях теперь бальзам для ран, ожившая надежда, что под солнцем ее любви он сможет начать новую жизнь.
Увы, чары могли продержаться, только пока длился их поцелуй. И когда он кончился, к ним вернулось чувство реальности. Подняв голову, Грант попытался мягко оттолкнуть ее от себя, но она вцепилась руками в его плечи и продолжала крепко держать.
