Дороти некоторое время молчала.
— Так и думала, что ты найдешь кучу причин, чтобы отказаться, — обиженно пробормотала она.
— На самом деле мне не нужно их искать, — мягко заметила Доминик, — у меня и правда полно дел.
— Значит, ты предпочитаешь бросить свою подругу на произвол судьбы в угоду своим личным интересам?
— Так уж и на произвол? — хмыкнула Доминик.
— Представь себе, да. — Чувствовалось, что Дороти настроена решительно и не собирается отступать.
— Ладно, — наконец сдалась Доминик. — Я схожу с тобой. Но только, если мне там не понравится, я сразу же уйду, так и знай.
— Само собой. — Дороти заметно повеселела и поспешила попрощаться, пока подруга не передумала.
Доминик вздохнула и улыбнулась. Похоже, в свой законный выходной ей придется играть роль эскорта Дороти, так как по какой-то неизвестной причине ее подруга не собиралась приглашать с собой никого другого. Придется с этим смириться.
Она достала лазанью, вдохнула аппетитный аромат, исходивший от нее, и уселась за стол. Хоть что-то хорошее должно же было ее порадовать? Так почему бы не вкусный ужин, пусть и приготовленный из полуфабрикатов?
Встав в субботу пораньше, Доминик засела за статью. Она сознавала, что текст получался злым, где-то даже оскорбительным, но ничего не могла с собой поделать.
Как только Доминик оказалась в больнице и увидела девятилетнюю девочку, которая, придя в себя после операции, теперь, похоже, на всю жизнь останется калекой, на глаза ее навернулись слезы. Доминик очень любила детей, и, если с теми что-то происходило, это заставляло ее сердце сжиматься от боли и несправедливости к этим крошкам, ни за что страдающим по вине обстоятельств.
Здесь же, похоже, налицо была вина врача, оказавшегося в нетрезвом виде за операционным столом и проведшего одну из самых неудачных операций в своей жизни. Нельзя было не признать прошлых заслуг доктора Нортона, но это не давало ему никакого права безответственно подходить к своей работе, ведь от него зависела жизнь людей.
Вот теперь эта кроха навсегда останется неполноценной. Возможно, она пока до конца не сознает весь ужас произошедшего, но, когда это произойдет, что с ней будет? Не сломит ли ее несчастье? Выдержит ли она тот груз, который судьба уготовила ей?
Эти мысли не давали Доминик покоя. Она никак не могла понять, как такой уважаемый врач мог допустить подобное дилетантство. Неужели был так уверен в собственных силах? Или играющий в его крови алкоголь заставил его поверить в то, что он все может?
