— Беатрис, не глупи, — попробовал он уговорить ее. — Я не хочу так поступать.
— Ты и не поступаешь. Это мое решение и только мое. Так что не чувствуй себя виноватым. Я вполне могу позаботиться о себе. И мне не надо твоих денег, не надо напоминаний о том, что было всего лишь карточным домиком, рассыпавшимся при первом же порыве ветра!
Роджер вздрогнул.
Их брак был карточным домиком?! Она считает, что их брак был карточным домиком?! А как же чувства, которые согревали их в постели? Как же все то, что они пережили за эти пять лет?
Карточный домик?!
Он резко поднялся. Окинул Беатрис взглядом, в котором сквозила горечь.
— Когда я пришел сюда, то думал, что могу что-то исправить, попытаться начать сначала, попросить прощения и… — Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова. — Но ты убедила меня, Беатрис, что все это зря. Теперь я знаю, что с тобой мы никогда не были бы счастливы. Потому что ты только и делала, что перепрыгивала с одной проблемы на другую. И если я еще видел наш брак в более радужном свете, то теперь прекрасно понимаю, почему он распался. — Он перевел дух, наблюдая за Беатрис и видя, как на ее глаза навернулись слезы. — Я дам тебе развод, Беатрис. И я разделю наше совместное имущество, хочешь ты этого или нет. Что ты сделаешь со своей половиной, это твое дело. А сейчас я ухожу. Видимо, нам больше не о чем разговаривать. Так что встретимся в суде.
Он стремительно подошел к двери, распахнул ее и вышел.
Лифт мгновенно растворил свои двери, будто только и ждал его появления. Роджер вошел в небольшую кабину, сделал глубокий вдох. В нем клокотала ярость.
Беатрис… Как она могла?.. Неужели она никогда не любила его?!
Роджер задумался. Нет или да? Он уже не знал, что было правдой. Он совершенно запутался.
Тряхнув головой, Роджер он попытался отогнать неприятные воспоминания.
Беатрис. Она отреклась от всего. И те вещи, что достались ей после развода, она отдала в какой-то приют. Ничто не было ей дорого, ничто. Последнее окончательно добило Роджера. Когда он узнал об этом, то постарался навсегда вычеркнуть Беатрис из своей жизни.
Нет, Беатрис изменилась. Поездка в Париж сделала ее другой, и Роджер видел это.
Как она вела себя на суде! Он с болью вспоминал об этом. Беатрис решительно пресекла все его попытки поговорить с ней, была непреклонна, держалась холодно, и, если и смотрела на него, в ее взгляде было столько презрения, что он думал, уж лучше бы она его не замечала.
