Система управления быстро усовершенствовалась. ЛЭМ лишился расчетного счета, плановые, кадровые и другие отделы подчинили центру, расположившемуся на ЛЭМЗе, на крайнем юге города, в десятке км от метро. ЛЭМ – на крайнем севере. Теперь все документы возили на подпись за полсотни км. Совсем плохо стало с планом: Радченко многое отвергал сходу, часто казалось, из каприза, грубо напоминал о плохой работе ЛЭМа, выявленной контрольными органами.
Буря и натиск – с таким размахом он требовал внедрять свою систему. Начальники всех уровней должны были составить перечни своих обязанностей, оценку качества работы в баллах и еще много другого. Радченко вернул составленные перечни – нет, он не вникал в их содержание, а сказал «мало», в каждом перечне должно быть не меньше 30 строчек, а лучше 100. Возникло подозрение: вменяем ли он? А тут еще в системе обнаружились всякие штучки, например, возможность сюрпризов: любой смежник имеет право вставить в план другого любую работу. Все с интересом смотрят полученные планы – а нет ли там чего новенького. И никакой бюрократии, согласований, разговоров… Четко продумано подведение итогов работы. Каждый ставит оценку работы соседу, то есть все друг другу. А подчиненные – своему начальнику. А начальник – самооценку на себя. Дальше понятно: премии, депремирования, понижения, увольнения.
«Великие мыслители вспоминаются: Томас Мор, Фурье и, извиняюсь, Оруэл».
Основная продукция завода ЛЭМЗ – устройства ЧПУ (числового программного управления) станками. Их разрабатывает заводской институт. Руководство завода и института просило всесторонней помощи. У Колесова сложились тесные связи с заводом и институтом еще по старым работам.
Переговорил с начальником отдела программирования Васильевым, тот обещал:
— Работа большая, полезная, интересная, обеспечена твердым финансированием. Так что давай, переходи к нам.
С директором института Бутриным Колесов имел дела по персональным компьютерам, тот ласково подталкивал:
— Приятно иметь дело с хорошим человеком.
И Колесов согласился.
Кезлинг не стал возражать:
— Ну что, будем переводить?
Для ускорения (ходовое слово Перестройки) не стали возиться с корректировкой штатов, а просто переподчинили все отделение Бутрину. Отделение работало по старым планам, а с Васильевым продолжились переговоры…
По заданию Бутрина Колесов съездил в Москву, в институт управляющих систем, к зам директора Хрущеву Сергею Никитовичу. Игра судьбы – в первый раз он увидел сына вождя четверть века тому назад, когда тот зашел в стендовый зал, где Колесов занимался отладкой системы для крылатой ракеты. Молодой, улыбчивый, уже кандидат наук С.Н.Хрущев работал у Челомея. После отставки его отца он оказался в сфере компьютерных систем, т. е. там же, где и Колесов. С.Н.Хрущев бывал в ЛЭМе на заседаниях научно-технического совета, подавленный, какой-то замшелый, безмолвно дремал.
