— Вождь настроен вполне дружелюбно.
— Ну, это тебе лучше знать… Черт с ним, пошли. Надеюсь, они нас не съедят.
— Фульбе не людоеды!
Деревней, как оказалось, называлось просто стойбище — фульбе занимались кочевым скотоводством. Все богатство племени составляли овцы, козы, коровы, несколько белых верблюдов, тем не менее гостей приняли радушно. В самом прямом смысле слова накрыли поляну — расстелили прямо на лесной опушке плетенные из травы и шерсти циновки, поверх них расставили яства: печеную и жареную озерную рыбу, раковины, молоко и сыр, дичь — жаренную на вертеле антилопу и птиц, журавлей, перепелов, уток. Кроме того, имелись просяные лепешки и какая-то кислая мутноватая бражка, которую Александр, честно сказать, поначалу пил с опаской, ну а потом уж как пошла. А пошла хорошо! Особенно когда рядом, за деревьями, зазвучали тамтамы и на поляне появились танцоры, точнее сказать, танцовщицы — юные красавицы девы, вся одежда которых состояла из тонкого пояска и травяного передника. Изящные черные фигурки, вопреки всем Сашиным представлениям об Африке, просто поражали своим совершенством и казались вырезанными из эбенового дерева самым искусным мастером. Ах, как они плясали, как они пели!
Казалось, даже что-то на мотив того же Янника Ноа:
— Е, мама, е!
Ну конечно же, это так только казалось — откуда здесь взяться реггей?
И тем не менее веселье постепенно захватывало всех пирующих — и хлебосольных хозяев, и их невольных гостей.
Трубили длинные трубы, украшенные перьями музыканты били в тамтамы, девушки соблазнительно извивались в изощренно-эротическом танце, и Александр сам не заметил, как стал прихлопывать и подпевать:
— Е, мама, е-е!
А потом и сам, при полном одобрении собравшихся, пустился в лихой перепляс, да чуть ли не вприсядку.
— Эй-йо! — довольно скалил зубы вождь или староста, бог знает, кем он здесь считался.
Танцовщицы обступили Сашу со всех сторон, сверкая ослепительно белыми зубами и золотом браслетов и ожерелий.
— Е, мама, е!
А ничего попадались девчонки, вполне даже симпатичные… особенно вот эта, с ожерельем из серебряных византийских денариев. Неплохое такое монисто, по стоимости на небольшое стадо потянет. И личико приятное у девчонки, и грудь… упругая!
Ишь как колышется, а уж фигурка… впрочем, у них у всех тут фигурки — е, мама, е!
Танцовщица не сводила с гостя глаз — или тому просто так казалось?
Саша даже не заметил, когда вдруг смолкли тамтамы; вокруг резко стемнело, позади пирующих появились подростки с зажженными факелами.
