Люси знала, что ему не назначено, но именно в этот день недели директор принимает у себя политиков, проявляющих особый интерес к сбору информации и, следовательно, являющихся союзниками.
— На первый взгляд, Кристофер, мы имеем дело с бесформенными, спутанными клубками. Искусство нашей профессии в том и состоит, чтобы распутывать их, придавать пряже форму. В наше поле зрения попадают люди — мужчины и женщины. Некоторые знают друг друга, иные нет. Одни связаны, другие никогда не встречались. Ты видишь эти клубки, видишь спутанные узлы. Ты смотришь на них до тех пор, пока в хаосе не проступает порядок, пока нити не образуют узор. И вот тогда к тебе приходит успех. Ты идешь туда, куда ведут нити. Сквозь хаос.
Наверху, в приемной — политики задержались в кабинете, где их угощали кофе и крохотными, на один укус, пирожными, — Лоуренс обрисовал ситуацию директору, успев уложиться в отведенные секунды.
— Дело в Сарове, Фрэнсис. Я не могу игнорировать то, что так или иначе связано с этим городом. Спроси, куда я двинусь дальше, и я скажу, что не знаю. Даже представления не имею. Но Саров требует внимания. Я не знаю, с кем мы имеем дело, но надеюсь выяснить это до конца дня. Есть у меня чувство, что, когда колесо закрутится, лишнего времени уже не будет. Поверь, все связанное с Саровом, означает, что в деле замешаны серьезные люди.
* * *
Он наблюдал за домом из-за деревьев. Ждал, пока покажется тот, кто нужен. Но в доме не было никого, кроме собаки.
Сгустилась тьма, и кроны перестали защищать от льющего сверху дождя. Капли падали на голову и на плечи, защищенные толстой кожаной курткой. Время от времени Ройвен Вайсберг вытирал лицо. Гораздо чаще он запускал руку под рубашку и почесывал предплечье в том месте, где темнел застарелый рубец.
Человека в доме звали Тадеуш Комиски, ему было семьдесят три, и он родился в этом доме. Информацию Вайсберг получил от священника, школьного учителя и соцработника. Он знал то, что рассказала ему бабушка, и надеялся, что еще до конца дня услышит то, что хотел узнать. Расстанется ли Комиски с нужными сведениями добровольно? Вряд ли. Значит, придется применить силу. Впрочем, пока дом оставался пустым.
За спиной у него ждал Михаил. Как всегда, спокойный, молчаливый, невозмутимый. Ройвен Вайсберг смотрел на дом. Его глаза давно привыкли к темноте. Дом построили на вырубке, иначе, в окружении елей и берез, его вообще не было бы видно. Вайсберг и так различал лишь силуэт. Света в доме не было, в противном случае он просачивался бы под дверью. Не было и огня — над трубой не вился дымок. Перед домом стоял грузовик без двигателя, а чуть в стороне — конюшня с повисшей на петлях дверью. Когда-то о конюшне заботились, теперь она медленно разваливалась. Вайсберг чувствовал, что надо уходить.
