Он не знал, как заставить Петра Даниловича остаться, и не спускал глаз с двери домика, чтобы не прозевать хозяина.
Старые зимовщики уже вынесли на берег свои чемоданы и рюкзаки, часть из них переправилась на пароход, а Петр Данилович все не выходил.
Пароход, позавчера вошедший в бухту, как бы дремал, пока между ним и берегом сновали шлюпки, а потом выпустил из трубы клуб дыма, словно вздохнул, отгоняя от себя сон. Шлюпки стали поднимать на борт.
Все это не ускользнуло от зорких глаз Дика.
Он видел, как радостные, возбужденные зимовщики, бледнолицые по сравнению с загорелыми сменщиками, садились в шлюпку, жали руки остающимся на берегу, ласково трепали по загривкам собак, к которым за два года жизни на острове успели по-настоящему привязаться.
А Петр Данилович все не выходил из домика.
Дик почувствовал, что вокруг что-то изменилось. И не потому, что меньше стало людей на берегу и задымил готовый сняться с якорей пароход. Далеко на горизонте, где белесое небо сливалось с океаном, появилось темное пятно, стали отчетливо заметны над спокойной водой острые верхушки айсбергов. Дик чувствовал, что его словно бы начинает прижимать к земле какая-то неведомая сила. Так бывало всегда перед бурей. Собаки узнавали об этом раньше людей и искали укрытия в тамбуре бани или пытались проникнуть в дом.
Но сейчас почему-то раньше собак забеспокоились люди. Нисколько человек выбежали из домика, сели в шлюпку и направились к пароходу. Петра Даниловича с ними не было, и Дик проводил их равнодушным взглядом.
Вскоре шлюпка вернулась. Из нее вышел новый, еще не бывавший на берегу человек, пахнущий чем-то раздражающим и непонятным, с чемоданчиком в руке. Дик проводил его в домик поворотом головы, томясь догадками.
Что предстоит ухудшение погоды — это ему было понятно и не страшно. Не раз уже бывало так в природе: почернеет небо, среди лета сыпанет вдруг колючий снег, навалится лохматый туман, и станет хуже, чем зимой, потому что шерсть мокрая, и все вокруг мокрое, и пробирает до костей озноб. Но потом разойдутся тучи, обогреет землю солнце, и повалит теплый пар от земли, от собак, от камней. У людей ухудшение погоды обычно беспокойства не вызывало — они закрывались в домике и грелись у огня. А тут вдруг и люди забеспокоились. Непонятно. Правда, это новые люди, они еще — не привыкли к жизни на острове. Но среди них находится хозяин, он, наверное, рассказал, как надо себя вести.
А может быть, с ним что-то случилось? Нет. Это бы Дик почувствовал, будь у домика стены и в десять раз толще. Он каким-то, только ему понятным образом улавливал отзвук шагов Петра Даниловича. Правда, шаги эти были не такие, как всегда, но это были его шаги.
