Петрова отпустили с миром, однако ж строго наказав: «о чем в Тайной канцелярии спрашиван и что в разспросе своем показал, чтобы о том разговора ни с кем не имел, никому не разглашал, також и государыне цесаревне об оном ни о чем отнюдь не сказывал».
Петров «не сказывал», и Елизавета Петровна узнала об этом лишь после того, как стала императрицей. Случайно.
Теперь понятно, почему «сочинительница» Мавра Егоровна, женщина злобная, мстительная и жестокая, к тому ж уродливая, пользовалась у императрицы таким доверием, каким, может быть, не пользовался даже ее «нелицеприятный друг» Алексис Разумовский. Это доверие императрицы перешло и на мужа фрейлины, бывшего камер-юнкера Петра Ивановича Шувалова, который стал фактическим руководителем ее правительства.
И эти первые люди государства, увы, не чувствовали себя уверенно в зыбком мире интриг и дворцовых переворотов, благодаря одному из которых и сами обрели свою судьбу.
Увлечение императрицы красавцем Никитой Бекетовым пришлось Шуваловым очень не по праву: фаворит для государыни первый человек не только в сердечных делах. Здесь нужен был свой человек. И судьбою Бекетова занялась сама многоопытная и изворотливая Мавра Егоровна.
В ту пору у красавца Никиты что-то стало с лицом, за которым он следил с великим тщанием: то ли оно стало терять свой юношеский цвет, то ли былую упругость кожи. И Мавра Егоровна приняла тут такое живое участие во внешности фаворита, что у Никиты мелькнула догадка: кажется, он попадал «в случай». Мавра Егоровна предложила красавцу некое народное снадобье, после омовения которым лицо Никиты покрылось красными пятнами и лишаями.
— Дурная болезнь, — сочувствовала матушке-государыне Мавра Егоровна. — Очень уж неразборчив был наш заласканный красавец в делах сердечных…
Елизавета Петровна, пуще всего боявшаяся всяких болезней, пришла в ужас и чуть не слегла. Предупреждая волю императрицы, Бекетову отказали от двора, а уж потом отправили и подальше — губернатором в Астраханскую губернию.
Теперь, когда путь к сердцу государыни был свободен, Мавра Егоровна не стала уповать на случай. Давно приметила она — состоял в те поры при великой княгине Екатерине Алексеевне камер-пажом бедный и потому скромный родственник Шуваловых, их двоюродный братец Ваня Шувалов. Ваню постоянно видели с книжкой в руках. Был он задумчив и мечтателен. Знали, что Ваня пишет стихи и к тому ж, ни для кого это не было секретом, страстно влюблен в княжну Анну Гагарину, на которой хотел жениться. Но этого очень не хотела Мавра Егоровна, она хотела, чтобы симпатичный и мечтательный паж попал на глаза государыне. И он попал. А через месяц после этого был внезапно произведен в камер-юнкеры.
