Мне стало смешно: это же кукольный театр. Как это куклы могут волноваться?
— Куклы тоже могут волноваться, — грустно сказал толстый дядька. — Но, кроме кукол, у нас есть еще артисты-люди. Вот они волнуются сильнее всех. Давайте-ка в зал, на свои места.
После спектакля всех детей спрашивали: что им больше всего понравилось?
Все отвечали разное: кому-то Крошечка-хаврошечка, кому-то добрая корова, кому-то музыка, кому-то пирожки в антракте.
— А тебе что понравилось? — тихо спросила меня Александра Евгеньевна.
Я пожала плечами. Глупо было отвечать, что мне понравился театр вообще. Мне понравилось, что в фойе свисают со стен цветные лоскуты шелка, что в зале цветные фонарики, а на сцене стоит яркая разноцветная ширма. Когда нас повели за кулисы, я подошла поближе к этой ширме и поколупала ее ногтем. Она была частично покрашена краской, а частично оклеена кусочками цветной бумаги и ткани — бархатными, ситцевыми лоскутами, даже кружевом.
Это было сделано очень просто. Мне кажется, даже я так смогла бы. Но это было очень красиво. И как-то радостно. Я смотрела вокруг — на фонарики, на ширму эту, и мне хотелось смеяться.
Когда мы ехали домой, я спросила Александру Евгеньевну:
— А зачем все же вы хотели, чтоб я пошла с малышами в этот театр?
— Ну… Человек должен знать, что такое кукольный театр, правда? В цирк вас водили. В ТЮЗ — водили. В оперу-балет всякую попозже пойдете. Классе в десятом. А вот с кукольным театром ты пролетела, и мне было это обидно.
Я тогда подумала, что я не единственная семиклассница в детдоме, которая не видела кукольного театра. Но на это Александра Евгеньевна сказала мне загадочно:
— Есть еще одна причина — ты поймешь потом, пока я не буду тебе ничего говорить.
И вот сегодня тайна раскрылась. Мне пришло еще одно письмо. Оно было отпечатано на принтере — его получила Александра Евгеньевна по электронной почте и распечатала для меня.
Сначала там все было как обычно.
Звали мою новую знакомую Лида. Она жила в Подмосковье. У нее был муж Степан, двое сыновей — Антон и Матвей, голая кошка по имени Зю, шиншилла по имени Варечка, две собаки — домашняя такса Нора и дворняжка Марта, живущая во дворе в будке.
В первом письме было три особенных вещи. Во-первых, фотографии всей семьи вместе и по отдельности. Всей — включая Зю, Варечку, Нору и Марту.
Во-вторых, там были сфотографированы все помещения дома, в котором они жили.
— Под Москвой есть такие старые дачи, бывают двухэтажные, с кучей пристроек по всем сторонам. Здесь у нас дача — это маленькая халупка и огород. А там огорода может вовсе не быть — просто старый дом, стоящий в поселке. Часто под соснами, где-нибудь в старом лесу… В таких домах люди не отдыхают летом, а живут круглый год. Твоя Лида как раз в таком живет, — объяснила мне Александра Евгеньевна. Откуда-то она знала подробности.
