Придя в себя, она увидела, что лежит на траве в парке.
В ее ноздри бил едва уловимый аромат какого-то незнакомого цветка, и серые глаза смотрели на нее без следа иронии. Она вздрогнула и, почувствовав у себя на голове мокрый платок, решила, что дрожит из-за холодного компресса. Джованна сорвала платок, и тут же об этом пожалела, словно бы это могло обидеть сидевшего рядом с ней человека. А ведь он и не подумал о своем спасении, хотя находился прямо против боковой двери и мог одним из первых выйти из охваченного пламенем зала. Он бросился в гущу людей, гонимых паникой, проложил дорогу среди плотной массы дико сгрудившихся тел и, несмотря на пламя, несмотря на панику, спас ее. Увидев, что его лоб измазан сажей, она без слов протянула руку и стала его вытирать.
- Ничего, - сказал мужчина. - Теперь все позади.
Но беспокойство Джованны не проходило. Слова благодарности замирали у нее на губах, ей хотелось броситься ему на грудь и в то же время - бежать от него, спрятаться от взгляда серых глаз, яркость которых болезненно учащала биение ее сердца. Ей не нравилось, что мужчина пользовался такими крепкими духами, но она не могла противиться обаянию этого горьковатого запаха. (Позднее она узнала, что Витторио не употреблял никаких духов; этот тонкий аромат был запахом его тела, даже его пот пах так же - как странный цветок, которого Джованна никогда не видела.) - Можешь встать? - спросил он.
Слова были такие обыкновенные, совсем не соответствовавшие ее взволнованному состоянию, и Джованна почувствовала легкое разочарование. Словно в трансе, она сделала несколько шагов ...
- А вот и храм Аполлона, - сказал Витторио.
Эти слова настигли ее неожиданно, отозвав из мира воспоминаний. И она поняла, что Витторио, сдерживая данное слово, превратился в гида.
- Видишь алтарь? ... Там, на колонне - солнечный циферблат. Храм очень старинный, еще со времен самнитов, но в эпоху Нерона его перестроили...
Джованна слушала его рассеянно, не оставляя своих мыслей.
Она давно знала, что волнение, которое вызывало у нее его присутствие, не было связано с бурными переживаниями того вечера. Какое-то время она думала, что его присутствие напоминало ей панику, испытанную в зале, охваченном пламенем, но ничто не оправдывало постоянное повторение старых страхов.
- Кто ты, Витторио? - спросила она вдруг, остановившись так неожиданно, что мужчина перегнал ее и замер, удивленный.
Но его ответ прозвучал спокойно, с той ровностью, которая так волновала ее сердце: - Тебя удивляет, что я говорю, как гид? Это не имеет ни малейшего отношения к моей специальности, согласен, но история Помпеи меня всегда увлекала.
