Войдя в дежурное
помещение, она увидела там, кроме уже знакомого милиционера, парня лет двадцати
пяти. При появлении Ольги все сразу замолчали, а незнакомец, повернувшись всем
корпусом к вошедшей Ольге, стал ее с любопытством бесцеремонно рассматривать.
Было видно, что речь шла именно о ней.
– Наверное, уже
настучали кому–то, – подумала Ольга.
Но дежурный развеял ее
опасения. Кивнув на нее, он с ухмылочкой обратился к своему собеседнику:
– Вот тебе, Павлуша,
попутчица. Смотри, не обижай и не вздумай шалить, а то греха потом не замолишь
вовек. Боженька тебя за будущую монахиню Гаевскую крепко накажет.
– Это кто – она, что ль,
монашка? – изумился незнакомец, по-прежнему не сводя с Ольги глаз. – Все,
решено: тоже иду в монастырь. У вас там найдется местечко?
– Становитесь в очередь,
товарищ, – рассмеялся дежурный, – за нами будешь. Сначала мы, а ты потом. Уважь
старших по званию и возрасту. Как там в песне поется: «Старикам везде у нас
почет!» Так-то, братец!
– Нет, мужики, конец
света какой-то! – незнакомец встал со стула и вплотную подошел к Ольге. – Уж
если такие девчонки в монастырь подались, то нам ничего другого не остается,
как драпать следом за ними. В этом грешном мире больше нечего делать.
Ольга посмотрела на
незнакомца, потом на дежурного:
– Чего звали?
– Да вот, Ольга
Васильевна, – дежурный с трудом подавил смех и кивнул в сторону того, кого
звали Павлом, – Павлик, старый мой товарищ, едет как раз в ту сторону, куда и
вы путь держите, если, конечно, не врете. Это мы еще проверим. Так что если
желание не пропало туда попасть хотя бы засветло, то рекомендую вам садиться к
Павлу. Ну, а когда доберетесь на место, то поставьте за его драгоценное
здоровье толстую свечку – парень он хороший, сами убедитесь. А то по дороге, глядишь,
передумаете к старухам ехать?
И опять закатился
смехом.
– Ты не сердись на него,
– сказал Паша, выйдя из дежурки вместе с Ольгой, – чего на них, убогих,
обижаться?
И, подмигнув Ольге,
запел:
Как надену портупею –
Все тупею и тупею…
– Красивая женщина – она
и в Африке красавица, – продолжал он, как бы оправдывая дежурного.– Особенно в
нашем захолустье. А у Петровича после того, как его по голове куском арматуры
«угостили» при задержании, так «башня»[8]
малость и повредилась. Жалко мужика, хороший опер был. С тех пор дальше дежурки
никуда не пускают, чтобы дать хоть до пенсии дотянуть. Вот и держат тут: с
бомжами вокзальными возится, проститутками да шпаной всякой.
