— Может, лишнее тут кое-что набралось. Погляди: что не подходит, выкинем. Но уж про адмиральский рейс все надо сохранить.
Итак, «адмиральский рейс»…
Контр-адмирал, командующий Беломорской флотилией, в середине октября 1943 года прибыл на Диксон со срочным заданием Ставки Верховного Главнокомандования. Надо обеспечить переход из Тикси на запад двух ледоколов, крайне необходимых для зимней проводки военных транспортов в Архангельский порт. Самого же командующего вместе со штабом надо было перво-наперво доставить в Тикси. Приближалась полярная ночь, светлого времени для полетов оставалось мало. Прогноз метеорологов обещал быстрое наступление морозов, мощные циклоны на пути.
— Только он способен на такой полет, — сказал начальник морских операций Главсевморпути Ареф Иванович Минеев, знакомя контр-адмирала с Черевичным.
— Возьметесь? — спросил командующий.
— Постараюсь, — ответил Иван Иванович.
И после получасового совещания со своим экипажем приказал: в нарушение строгих правил светомаскировки военного времени хорошо осветить диксоновский рейд, все находившиеся там корабли поставить вдоль линии взлета. По сигналу ракеты они должны были на несколько минут включить судовые огни, прожекторы.
Сказано — сделано. Дружно взревели моторы. Ориентируясь по светящимся точкам, тусклым в сырую ночь, и лучам прожекторов, рассеивавшимся в густом снегопаде, Иван Иванович повел машину на взлет. Слева проскочил тральщик, — другой корабль. И Н-275, послушный пилоту, оторвался, начал набирать высоту в кромешной тьме. Стрелка высотомера быстро подошла к цифре «600». Пройдя над мачтами радиостанции, легли на курс по радиокомпасу.
И тут началось! Получаса не прошло, как забарабанила по корпусу лодки этакая пулеметная дробь, — срывались с плоскостей маленькие кусочки мгновенно нараставшего льда… Как избежать дальнейшего оледенения? Выше двух, от силы двух с половиной тысяч метров перегруженная машина не подымется, а верхняя кромка облаков, наверное, где-нибудь за пятым километром. Поневоле снизились ближе к воде. Но и тут облака не редеют. Под тяжестью нараставшего льда оборвались жесткие антенны. Связь с береговыми рациями Макаров держал только на выпускной антенне. Знал Черевичный, как неустойчиво сейчас атмосферное давление, — нельзя верить показаниям высотомера. Вел самолет вслепую, не видя ни неба, ни воды…
Как же все-таки уточнить те считанные метры, что остаются до поверхности моря? Не зря приказал командир второму пилоту Кляпчину запастись сигнальными ракетами. Открыв боковое стекло кабины, Иван Иванович выстрелил из ракетницы прямо вниз. Ракета горела секунд восемь. Ага, значит, летим достаточно высоко. Тогда, установив стрелку высотомера на 30 метров, пилот снизился до 15 метров, выстрелил снова. Теперь ракета погасла через семь секунд. И так стрелял Черевичный каждые десять — пятнадцать минут, устанавливая стрелку прибора высоты в зависимости от времени горения ракеты…
