Настал черед досье Виктора Сато. Закончил с отличием военную
школу, потом академию – тоже с отличием. Это у них, должно быть, семейное.
Смотрим дальше… Успешные операции… боевые ранения… боевые награды… очередные
звания… Взгляд остановился на фотографии. Прямой аристократический нос.
Вдавленные виски. Впалые скулы. Суровый взгляд из-под густых бровей. Чем-то
похож на дядю. Ладно, где у нас сейчас полковник Сато? Карев присвистнул,
нахмурившись. Война на Тирате, самое пекло. Таких командировок у него еще не
было. Ладно, глядишь, обойдется.
Последнее, что сделал Карев в рабочей сети – отыскал номер
видеофона духовника Мартина Сато. Пока устанавливалась связь, следователь лениво
разглядывал матовые желтые стеклышки в узорной раме узкого окна. Особых надежд
на разговор со священником возлагать не приходилось. Но попробовать стоило.
Динь-динь! – связь установлена. На экране широкое
строгое лицо, наполовину скрытое черной, как смоль, бородой. Большие темные
глаза, нос «картошкой». Ряса, крест. Фон – салон «прыгуна», часть бежевой стены
и кусок кресла. Видно, возвращается отец со службы домой.
– Отец Феофил, благословите!
– Бог благословит. С кем имею честь?
– Следователь Павел Карев, Предпоследнее Дознание. Я
занимаюсь делом Мартина Сато. Как я понимаю, вы его духовник?
– Громко сказано. На моей памяти господин Сато заходил
в храм всего несколько раз и, кажется, лишь однажды исповедовался, лет
пятнадцать назад.
– Не могли бы вы рассказать о нем? Все-таки вы
общались с ним так, как никто другой.
– Вы призываете меня нарушить тайну исповеди?
– Нет, Ваше Преподобие. На исповеди каются в грехах. А
меня, как вы знаете, по долгу службы интересует нечто прямо противоположное.
Отец Феофил замолчал, задумчиво глядя куда-то за
экран.
– Мне стыдно признаться, но о господине Сато я не могу
с ходу вспомнить ничего по части интересов вашего ведомства, – наконец
сообщил священник. – Разумеется, это свидетельствует исключительно о моем
нравственном состоянии, а не о состоянии господина Сато…
Усатое лицо следователя разочарованно вытянулось.
– Отец Феофил, вы даже не пытаетесь помочь. Если вам не
по душе моя работа, поймите, что я всего лишь…
Священник простодушно усмехнулся.
– До недавнего времени я и впрямь относился к вашей
службе с предубеждением, – признался он. – Подозрительно, когда люди
посягают на божественные прерогативы.
– Что вы имеете в виду?
– Попытку отделить небесное от земного в человеке. При
том, что занимаются этим такие же люди, у которых и то, и другое перемешано. А
в итоге не разделение, а еще большая мешанина выходит. Как правило. Однако
история Кайрондера вынудила меня пересмотреть мои взгляды. Такое действительно
может помочь в духовной жизни и… заставить взглянуть по-новому на уже
привычные вещи. Я бы рад оказать вам содействие, но, поверьте, господин Сато
для меня совсем незнакомый человек. Думаю, лучше обратиться к родственникам и
сослуживцам.
