- Знаете, Эдуард Васильевич,
неправ я был с этой игрой. - заговорил он, вставляя их в раму один за другим, -
Глупо это всё.
Через полминуты дыра в ночь
затянулась и исчезла. Без следа.
- Спасибо за окно. Знаете, Павел,
я хотел бы спросить...
- Пожалуйста.
- После того, как вы наберёте достаточно
материала... что дальше?
- Ну... денёк мне будет нужен,
чтобы оформить отчёт. Затем бумаги уйдут на рассмотрение комиссии. А там уже
решат, можно ли закрыть дело. Если сочтут, что отчёт мой негоден - назначат
дополнительное следствие...
- А если годен? То - всё?
Карев нахмурился.
- Необязательно. Мы не принимаем
таких решений. Вас отправят на "определитель". Это вроде жребия. Если
выпадает один вариант - значит, там, наверху считают, что не всё про вас
узнали, и нужно новое следствие. Так может происходить до нескольких раз.
- А если второй вариант?
Карев развёл руками:
- Тогда аппараты
жизнедеятельности автоматически отключаются. Мне очень жаль.
Профессор надолго замолчал,
сосредоточенно моргая.
- А сколько обычно уходит на всё
это времени?
- Недели две на следствие. И
примерно неделя на комиссию, иногда больше или меньше, в зависимости от очереди
и сложности дела.
- Значит, я умру примерно через
три недели? - медленно проговорил профессор.
- Необязательно. - повторился
Карев, - Возможно ведь дополнительное следствие.
- И сколько бывает этих...
дополнительных?
- Точно не помню, кажется, до
пяти. Но это в исключительных случаях. А вот на второе следствие
"определитель" отправляет довольно часто.
Профессор как-то ссутулился,
заморгал, машинально потянулся к подбородку...
- Я не готов умереть.
Карев вздохнул.
- Что я могу сказать? Начинайте
готовиться. Всё это - химера, цепляться за неё бессмысленно. А в наш мир вам
путь заказан.
- Вы уверены? Разве не было ни
разу, чтобы кто-то из подследственных выходил из комы?
- Нет.
- А вы узнавали?
- Да. К нам попадают только те,
для кого уже точно нет возврата.
- Откуда вам знать? Сколько раз я
слышал или читал, как люди выходили...
- Только не из четвёртой степени.
- Идеология... Конечно. Если
такие случаи были, вам не скажут.
- Эдуард Васильевич! Поверьте,
мне действительно жаль. Но вы уже не сможете вернуться к нормальной жизни. С
этим нужно смириться. Я не могу вам помочь. Не могу напутствовать и всё такое.
Я не священник. Я просто следователь и должен выполнять свою работу. Давайте
вернёмся к нашим добрым делам. А то с ними у нас беда.
- Ну что там?
- Как-то не складывается всё, не
выдерживает проверки.
