* * *
Всю дорогу до дома Павел остывшим взглядом скользил по
крышам высоток, проплывавшим внизу. Вот и все. Как говорится: следствие зашло в
тупик. Вспыхнуло, правда, на миг подозрение, что Хотеенков попросту лжет, чтобы
отомстить Сато. Но пришлось его отбросить. Не мог он лгать. Старик рассказывал
даже без вопросов. Да и ответы его уже никак не способны повредить Сато… А вот
ему, Кареву, еще как способны! Не найти ни одного доброго дела – это
гарантированный минус в послужном списке. Наберется их три – и прощай,
следственная работа. Что там небритый викинг с «Интры» говорил о потере работы?
Сердце сжалось, когда Павел подумай о том, что может стать с Инной…
Нет, это невероятно! Чтобы все добрые дела сложились
случайно, помимо воли человека… Но вдруг как-то некстати вспомнилось
совершенное им самим «спасение полковника Сато». За которое он готов получить
орден, и всю жизнь пользоваться привилегиями, и раз за разом повторять ложь об
этом, строя счастье на лжи и распространяя все ту же гибельную черноту вокруг
себя, что так явно нарисовалась в бреду.
«Ну и что? – зашептал чей-то голос в
голове. – Ведь на самом же деле спас. Какая разница, случайно или нет? А
Хотеенкова просто выбросить из головы. Отчет-то уже почти готов. Кто
узнает? Кому какое дело до того, кем был этот Сато? Правды ведь в любом случае
не узнаешь. Все эти отчеты, даже о Кайрондере, не условность ли? В душу ведь
никто не лез. Беллетристика одна. Так не лучше ли выбрать ту версию лжи,
которая не поставит под удар семью?»
«А как же настоящая истина? – мысленно ответил
Карев. – И тот мир, где она яснее ясного? Ведь и меня, придет время, будут
расследовать. Если не здесь, на предпоследнем дознании, то уже там, на
последнем?..»
«Да будет ли оно еще? – зашипел голос. – Это все
далеко. Себя не жалеешь, так хоть о жене подумай! Или твоя гордость важнее ее
счастья?»
Карев опустил голову и уткнулся в ладони. Вспомнилось отчего-то
– сапоги по бокам, полутемный салон, накрытый тканью труп… «Я уже как-то
лгал…»
* * *
Петрович слушал молча, подперев кулаком квадратную красную
морду и спокойно шаря по лицу собеседника взглядом узких серых глаз.
– Ну вот что, Павел, – заговорил он, терпеливо
дослушав до конца. – О геройстве твоем позже поговорим. Твоя
профессиональная несостоятельность меня заботит больше. Ты отчет принес? Хотя
бы черновик?
Дрожащей левой рукой Карев протянул широкое металлическое
кольцо. Петрович принял, зачем-то посмотрел на свет.
