– Что с лейтенантом Ронгу?
– Проходит по «черному» следствию. На предмет
преступления. Поразительная халатность, которая привела к ранению следователя и
гибели солдата. Ох-хо-хо, с его-то послужным списком!
– Это не он! Лейтенант не виноват. Скажите им, что
Ронгу все делал правильно!
– Ну, правильно или неправильно, это уже трибунал
решит. Но ходатайство твое я направлю. Кажется, вакцину именно он тебе вколол.
А ты молодец: слова, достойные героя. Ну, давай поправляйся! Не торопись с отчетом,
как получится, так и приходи. Награждение через месяц.
И начальство бодро покинуло палату, оставив тяжкий, мутный
осадок в душе.
* * *
К работе Карев вернулся через неделю. До этого Инна никуда
не желала отпускать героя (а он, надо сказать, не очень-то и стремился),
так что им удалось провести вместе семь восхитительных дней.
Но слишком уж откладывать дело не стоило. Госпожа Хасс уже
шесть лет как скончалась, а ведь и господин Хотеенков давно не мальчик – в
любой день может отойти в мир иной, минуя Предпоследнее Дознание. Компьютер
подсказал, что старика можно найти с понедельника по пятницу с 10:00 до 17:00
на углу улиц Сиреневая и Флотская. «Прыгун» опустился на Сиреневой. После
неприятного инцидента у «Интры» Карев стал куда более осмотрительным в выборе
места для парковки.
Придерживая слабую правую руку, следователь вылез из салона
и побрел вдоль улицы. Типовые округлые конструкции из бетона, стекла и стали.
Пустая дорога. На заплеванном асфальте – пачки из-под сигарет, обертки
жвачек, смятые пластиковые бутылки и прочие отходы городской жизни.
Рассеянно глядя под ноги, Карев подумал, что надо будет еще
раз заехать во дворец Сато и отключить в компьютере «поздравитель». А то Виктор
и госпожа Тахи немало удивятся, когда получат на следующий праздник открытку от
лежащего в коме или уже мертвого родственника. Невольно вспомнился растерянный
дворецкий. Надо бы замолвить словечко полковнику о Смоллере, чтоб не оказался
бедняга на улице…
Но это все после, если будет время. После отчета. Павел
поднял голову.
Как ни странно, на пересечении улиц действительно сидел
старик, откинувшись в доисторическом шезлонге и молча созерцая приземистый
магазин «хозтовары», аккурат через дорогу. Карев присмотрелся. Дряблые щеки.
Водянистые глаза. Глубокие складки на лбу. Грубо остриженные волосы, на
удивление, совершенно не тронуты сединой. У ног старика стояла большая банка из-под
консервированных ананасов. Из нее выглядывало несколько смятых банкнот. Карев
никогда в жизни не видел столь грязной, засаленной одежды. И запах… Следователь
остановился, не доходя пары шагов до человека в шезлонге.
