– Господин следователь, вы уверены, что…
– Уверен!
Вырвавшись за дверь, он побежал по глубокой траншее.
– Полковник, стойте! Стоять!
Сато замер и развернулся. Сверкающие глаза, побагровевшее от
ярости лицо.
– Кто вы такой, чтобы мной командовать? – еле
сдерживаясь, процедил он сквозь зубы.
– Я следователь! Дознаватель! И вы не уйдете, пока я не
скажу, что допрос окончен!
– Допрос, говоришь? – пальцы полковника вцепились
в лацканы серого пиджака.
– А вот рук не надо, – веско сказал подоспевший
Ронгу. Справа, и слева, и сзади выросли солдаты с синими треугольниками на рукавах,
заклацали затворы.
Желваки заиграли на обтянутых скулах. Бросив тяжелый взгляд
на лейтенанта, Сато, опустил руки.
– Уважаемый господин следователь! – отчеканил
он. – Я сказал все, что считал нужным. Если вы ждали от меня дифирамбов в
адрес старой бездушной жабы, то глубоко ошиблись. Всего хорошего.
И Карев снова увидел перед собой широкую спину и коротко
остриженный затылок.
– Я доложу вашему командованию! – крикнул он.
– Пожалуйста, – не оборачиваясь, бросил полковник.
Топнув в бешенстве ногой, Карев побежал за ним.
– Послушайте, вы! – почти нагнав полковника, он
импульсивно вытянул руку и в тот же миг что-то ужалило ее.
– Ай!
Они одновременно остановились и посмотрели на рукав пиджака.
Откуда-то на нем вылезло красное пятнышко. Виктор схватил следователя в
охапку, и они вместе рухнули в окоп. Над ними что-то ударило в бруствер.
– Лежи и не двигайся! – прошептал Сато и,
пригнувшись, побежал вправо.
Где-то вдалеке грохнуло. Застрекотали автоматы. Слева
и справа. Мимо пробежали солдаты. Не дознавательские, здешние. Карев сидел на
земле и думал о безнадежно запачканном костюме. Что он скажет Инне? Особенно
про это пятно на рукаве. Кажется, оно увеличилось. Ну, пиджак точно пропал. И
где же это его так угораздило? Внезапно правую руку пронзила жгучая боль. Даже
дыхание перехватило. Карев с ужасом понял, что он ранен. Ранен! Огненная волна
потекла от пятна к локтю. Затем к плечу. Там, где по ткани расползалось
красное, кто-то принялся разрывать руку изнутри, дергая большими
рыболовными крючьями, вроде тех, что они с отцом видели в детстве в магазине,
когда зашли купить гвоздей, чтобы прибить скворечник… Как же больно! Ненасытный
пламенный червь добрался до плеча и начал прогрызаться дальше. Вокруг шумело,
мельтешило, вспыхивало, перекрикивалось. А он молчал, стиснув зубы и с ужасом
ощущая, как раскаленная лава растекается внутри. «Так не должно быть! –
отчаянно думал он. – Ведь это всего лишь рука… Я же… легкораненый… почему
же болит все?» Откуда-то из глубин памяти донеслись обрывки не то
разговоров, не то статей о новых отравляющих пулях. «Господи, я что,
умру? – ужаснулся Карев. – Прямо сейчас? Здесь?» От леденящей мысли
даже боль на мгновение утихла, но сразу же вернулась, нахлынув новой,
нестерпимо колючей волной. Уже не один, а сотни жгучих червей грызли его
изнутри.
