– Тогда почему
ты решил, что приду я?
Левкия
разобрало любопытство. Даже хазарские слуги таили в себе бездну таинственности.
– Разве не ты
приходишь, когда затевается какое-то дело? В прошлом году, например, перед тем
как князь Изяслав вернулся в Киев с плененным Всеславом.
Слуга провел
Левкия в жилой покой на втором ярусе дома, поклонился и прикрыл снаружи двери.
В резном веницейском кресле, обложенный тонкими подушками сидел хозяин – второе
лицо в киевской иудейской общине после раввина, Менахем бар Иегуда Коген.
Сухое, дряблое тело было закутано в шитый золотом сарацинский халат из шелка,
ноги обуты в остроконечные туфли. Плешивую голову прикрывала маленькая круглая
кипа. В длинных седых пейсах осталось не так много волос.
– Доброго
здравия тебе, Менахем.
– Добрых
трудов тебе, Левкий. Окажи милость, садись в то кресло.
Указанное
сиденье было всего лишь скамьей на один зад, с высокой спинкой и без подушки.
Но Левкий успел забыть о тех роскошествах, которые недолгое время окружали его
в императорском Палатии. На Руси исаврянин привык к тому, что здесь живут в
дереве, едят с дерева, ходят по бревенчатым мостовым, спят на деревянных ларях
и моются вениками из древесных веток. И сами русы в большинстве тоже были
деревянными, негнущимися. Их рожали бабы, которые на ложе напоминали бревна.
Иные комиту не попадались, потому здешние женщины его давно не интересовали.
– Итак… –
произнес хозяин дома и не стал договаривать. Гость должен сам изложить цель
прихода, даже если она ясна без слов.
– Итак, тебе,
Менахем, известно, что происходит в Киеве.
Ответом Левкию
было легкое покачивание головы. Хазарин сложил руки на животе и подался вперед,
внимательно слушая.
– И тебе
известно, быть может, что произойдет в Киеве?
– Быть может,
– эхом отозвался иудей.
Комит обдумал
его ответ и продолжил:
– Так вот,
чтобы это произошло, нужно серебро. А лучше золото.
Менахем откинулся
на спинку кресла, прикрыл глаза веками и долго молчал.
– Я не один
раз давал тебе и серебро, и золото, – наконец заговорил он. – Но те, на кого ты
ссылаешься, твои покровители в Константинополе, не вернули мне и половины…
– Ручаюсь
тебе, что получишь назад все сполна и с лихвой!
– Быть может…
Но я хочу спросить тебя о другом. Какому богу ты служишь, исаврянин?
– А разве Бог
Израиля не един? – с вкрадчивой полуулыбкой произнес сотник.
– Бог Израиля
един и нет других богов, кроме Него. Но тебе известно, что почитать можно
разных богов. Так какой же – твой?
