– Всю ночь до
рассвета сегодня буду молиться Богу, сотворившему такое чудо, – возрадовался
повар.
– Да ты ведь и
без того до утра бодрствуешь в келье, брат Павел.
– Нет, отче,
грешен – иногда я смыкаю очи.
Феодосий ушел
из поварни и отправился искать Григория.
9.
В тот час, когда день уже
кончился, но сумерки еще мешкают спуститься на землю, из монастыря вышли двое.
Они были в дорожных вотолах из грубой дерюги, в накинутых на головы клобуках.
Один, долговязый, нес на плече котомку. Другой, тоже не низкого роста, кроме
деревянного посоха ничего при себе не имел. То были игумен Феодосий и чернец
Григорий.
Перед вечерней
молодой монах повестил настоятелю про полторы беды, случившиеся в монастырском
селе.
Полбеды было в
том, что в общинном хлеву Мокшани завелась нечистая сила. Невидимые бесы
куражились: мучили скот, не давали есть и пить. Смерды сперва, как водится у них,
кликнули баб-ворожей, но толку от бабьих шептаний не было никакого. Позвали бы
и колдуна – да того год назад утопили в реке. Тогда вспомнили, что есть еще
монах, пускай хоть этот с осерчавшим хлевинником как-нибудь, своими способами
договорится. Григорий обрадовался, что сможет показать сельским язычникам силу
креста Господня. Рьяно взялся за дело: много раз читал молитвы и кропил в хлеву
святой водой. Смерды, угрюмые мужики, с сомнением наблюдали и наконец обругали
невнятное монашье колдовство, а Григория едва не побили. Бесы же стали еще злее
нападать на скот – заставляли коров скакать на месте, а овцы бегали в загоне
кругами.
– Вот и пришел
я к тебе, отче, – сказал молодой чернец, – потому как ты, я знаю, много раз
прогонял эту нечисть в самом монастыре.
Теперь, по
дороге, Феодосий рассказывал в поучение, как ему приходилось прежде терпеть
дьявольские козни.
– Вот как-то
ночью пел я в келье псалмы. Это еще в то время было, когда монастырь под землей
находился и жили мы в пещерных кельях. Вдруг передо мной встал черный пес, а из
пасти у него текла слюна. Я не мог даже поклониться иконам – вышло бы, что
окаянному псу кланяюсь. Долго он так стоял, но только я собирался его ударить,
он пропадал и потом вновь появлялся. Меня охватил такой ужас, что я хотел
бежать из кельи, если бы Господь не помог. Он внушил мне мысль, что битьем беса
не прогнать. Тогда я стал прилежно молиться, и страх постепенно оставил меня, а
с ним пропал и черный пес. Потом еще много раз бесы приходили ко мне в пещеру
целой толпой. Как только садился я, немного утомившись, тут же слышал шум от
топота бесчисленных ног и грохот, как будто ехали колесницы. Вся эта нечисть
била в бубны, дудела в сопели, и так все кричали, что даже пещера тряслась.
