– Да вот же. – Коснячич показал пальцем.
Сперва Несда ничего не понял. Смотрел на
процарапанный ножом рисунок и не мог разобраться в переплетении линий.
Потом, с дрожащими губами, обернулся. В глазах
стояла изумленная обида. От волнения не мог выговорить слова:
– З… з… зачем?
– Это не мы, Несда, – невинно сказала дружина. – Мы
просто нашли.
Кто-то, да отсохнут у кощунника руки, осквернил
Святую Софию рисунком на тему «муж да любит жену свою». Или не муж. И не совсем
жену.
– Зачем на храме? – выкрикнул Несда и сжал кулаки,
будто собирался броситься на мерзко хихикающих обидчиков.
– Мы не знаем, – смеялись мальчишки. – Мы просто
тебе показать.
– Мы думали, ты не знаешь, откуда дети родятся, –
громче всех заливался Коснячич. – Верно, думаешь, что их Бог в раю лепит из
праха и в капусту подбрасывает.
Несда пытался затереть рисунок рукавом, но тот лишь
четче обозначался.
– Что ты делаешь! – насмехались боярчата. – Это же
твой родич. Гавша. Это он. Точно он. С черницей сблудил. А митрополит за это
виру с него. Сто гривен за порченую монашку!
– Дурачье, – скрипнул зубами Несда.
Коснячич перестал смеяться.
– Ладно, хватит, – бросил он дружине. – А то сейчас
расплачется. Пошли митрополичье вино пробовать.
– Как это? – удивились мальчишки, тотчас забыв про
Несду. – Какое вино? Кто ж нам его даст?
– Давеча церковное вино привозили. Целый обоз. Мне
знакомый холоп сказал. Мой отец продал его митрополичьему тиуну за покражу. Он
и у митрополита что хочешь стянет и продаст. Мне обещался. Ну что, идете? Я
церковного еще не пробовал. У нас в доме только зеленое вино подают.
– Как же не пробовал? А в причастии? – спросил самый
маленький мальчик.
– В прича-астии, – передразнил его Коснячич и
щелкнул по макушке. – В причастии оно водой разбавлено, да еще с хлебом.
– А крепкое оно?
– Вот и узнаем. Ты с нами иди, – велел Несде
тысяцкий сын.
– Никуда я с вами не пойду.
– Почему это?
– Церковное красть – грех.
– А не церковное? – криво усмехнулся боярич.
– Тоже.
Коснячич подумал и выпустил изо рта струйку слюны –
под ноги Несды.
– Ну и иди отсюда, – сказал злобно. – Лоб не расшиби
на молитве.
Мальчишки гурьбой двинулись в ту часть владычного
двора, где стояли хозяйственные и кладовые клети, житницы, медуши.
Несда стер ногой плевок, набрал в горсть земли,
мокрой после долгих дождей, и принялся замазывать ею срамной рисунок.
«…мало Ты дал ему, Господи, мало и взыщи с него», –
твердил он свою давешнюю молитву о гордом и неразумном Коснячиче.
