Но, несмотря
на голодуху, настрой был боевой, даже азартный. Впечатление создавалось, что
народ просто соскучился по настоящему делу. Всем уже осточертела эта тупая,
беспросветная возня на почве зашибания бабла. Надоело строить общество
цивилизованного базара. Утомились думать о том, как бы завтра пахнуть лучше,
чем вчера. Народу хотелось высоты духа. Народ хмелел от свободы. Я думаю,
настоящая свобода – это когда с оружием в руках защищаешь родину. И плевать,
что нечего жрать.
Юшники
осторожничали. Предпочитали забрасывать нас зажигательными бутылками,
обстреливать из арбалетов и ручных катапульт и ждать, когда мы сдадимся.
Рукопашную они навязывали нам редко. А если мы шли в лобовую – бывало иногда,
сгоряча, – они почти всегда уходили от прямого столкновения. Отстреливались из
своих окопов или просто драпали. Потом возвращались на позиции. Цивилизованные
любят бряцать железками, демонстрировать преимущества вооружения и экипировки.
Но не любят «грязного» боя лицом к лицу. Они слишком привыкли у себя там к
комфорту и излишествам. Я уже сомневался, что они вообще умеют по-настоящему
драться и побеждать.
В общем,
завоевывать нас они не торопились. И им, и нам было ясно, что к зиме они
возьмут нас измором. Кое-кто из наших уже поглядывал на Крепость с интересом
определенного рода. У многих туда ушли жить близкие или знакомые, но раньше об
этом как-то не принято было говорить. И вдруг оказалось, что Крепость прочно
занимает мысли чуть ли не всех нас. Выяснились удивительные вещи. Каждый третий
считал Крепость забытой родиной, каждый второй – выгодным союзником, каждый
первый – явлением, достойным всяческого внимания. Коротко и ясно все это
суммировал на стихийном собрании наш командир дядя Степа: «Вот так, значит,
парни. Без Крепости мы никто».
С полгода уже
ходили упорные слухи, что Петрович собирается посылать в Крепость делегацию,
устанавливать официальные отношения. Да как-то все никак. У нас в роте считали,
что необходимость назрела и скоро перезреет. Хотели даже послать главнокомандующему
коллективное прошение. Дядя Степа сказал, что это нарушение военной
субординации и зарезал инициативу. Зато разрешил, если увидим батюшку,
пригласить к нам в гости. Но батюшки ведь тоже не бесплотные духи. Им от
Крепости через вражеские позиции к нам пробираться только по воздуху можно
было. Я все ждал, когда мне представится случай козырнуть моим тайным знанием.
Подземный ход вполне бы сгодился для президентской делегации. Мокрым оттуда
вылезти – это все-таки не то же самое, что через окопы цивилизованных
перескакивать. Юшники ведь и поджарить могут, не спросив должности. Но случай
все никак не подворачивался.
