Уходил я
оттуда со странным чувством тревожного покоя. Моя жизнь радикально менялась. А
вот в какую сторону она поворачивала, этого я пока не знал. Но нужно было
постараться так ее повернуть, чтобы она перестала быть бездарной и закукленной.
Существовать в моей нейтральной зоне отчуждения я больше не мог. Не знаю, как
насчет подвигов. Наверное, я просто взрослел. В сущности, взросление – это и
есть подвиг. Если не давить в себе хоть по чуть-чуть застарелую инфантильную
личность, эта самая личность в конце концов превратит тебя в подонка. Меня
грубо и жестко столкнули с моего прекрасного игрушечного пьедестала, ткнули
носом в дерьмо. Больше того, ночью в канистре я понял, как легко из меня самого
могли сделать брикет ходячего дерьма. Понял и испугался. Оттого и кураж
сегодняшний, злой, психованный, на грани. Быть в стороне уже не получалось.
Настало время выбирать, по-настоящему, без дураков, с кем я – с людьми или с
уродами.
Возвратные
пути мне были отрезаны. Домой идти нельзя – проще сразу в ментовскую канистру,
спрямить дорогу. Документов нет, остались на память оперуполномоченному
Гвоздодеру. Вообще я теперь вне закона. На мне два трупа, к одному из них я не
имею касательства. Как только этот флормазон вытащит из подвала своего
охранника (гы-гы!) и доберется до обитаемой земли, меня объявят во всетерриториальный
розыск. Физиономию мою срисовали в участке, фас и профиль. Размножат под
копирку и разошлют по весям. Но пока дело наберет ход, я успею дойти до южной
границы. Надо мне уходить. К чертям собачьим. Где-нибудь на сопредельных
территориях купить фальшивый паспорт. Или в Треугольнике объявиться сирым
беженцем из горячей точки. Благо, их по всему ареалу десяток наберется на любой
вкус. Поселиться в нешумном месте, начать новую, правильную, полнокровную
жизнь.
Только в чем
она, эта полнокровность заключается? А правильность? Это ведь ощущение
специфически субъективное, для каждого свое. Пока методом тыка будешь искать
свою собственную правильность, варианты перебирать – тут и жизни конец, всей
сказки абзац. Ну вот почему кому-то удается свою биографию писать сразу
начисто, от и до без единой запинки и вычеркиваний, а другие до самой могилы
тужатся и все равно оставляют после себя только ворох измусоленных черновиков?
Бином Ньютона, блин. Ох. Что это я, никак о смысле жизни стал задумываться?
Самое время, ну да. Когда моим портретом скоро каждый угол будет украшен. Что
ж, жизнь особо опасного преступника тоже некоторым образом полнокровна (не
поймите превратно, я человек добрый, никому кровь пускать больше не хочу). Вне
закона, так вне закона. Люди везде живут.
