Сытные ароматы
разбудили мое нутро, оно заурчало, как злая псина. Я шел по улице, заглядывал в
окна домов и сходил с ума от зверского аппетита. В кармане у меня лежало четыре
крышки и одна условно-единичная гайка, но я сомневался, что они имеют здесь
хождение. А на местные деньги я мог обменять только зажигалку и обрезок трубы,
который до сих пор держал в руке.
Когда
очередной тип надумал мне кланяться, я спросил его, где у них тут скупка.
Парень, кажется, был глуп и не уразумел простого вопроса. Пришлось объяснять,
что я хочу продать зажигалку и трубу. В глазах у него стояло кристально-ясное
непонимание ситуации. «Зачем?» – «Чтобы выручить денег и купить себе еду». –
«Ты голоден?» Наконец-то искра разума. Парень даже обрадовался своей
понятливости, заулыбался и полез за пазуху. Достал тряпочный сверток, размотал,
протянул мне. На тряпке лежали два овальных куска хлеба. Нет, не хлеба. У меня
не было названия для этого золотистого, теплого, мягкого, умопомрачительно
пахнущего. Желудок у меня взвыл, в голове помутилось. «Бери, ешь». Садист
натуральный. Я крепче сжал свою трубу и в ответ сунул ее парню под нос. «Где я
могу продать это?» Он сильно удивился. «Нигде. Зачем ты хочешь продать эту
ржавую железку?» Я чуть не опустил эту ржавую железку ему на голову. В конце
концов, мое терпение не резиновое. «Чтобы выручить денег и заплатить тебе за
еду». – «Мне не нужны твои деньги. Бери так». – «Ты идиот? Какое мне дело,
хочешь ты моих денег или нет. Я просто заплачу тебе». – «Да зачем?» Лицо у
парня сделалось взволнованным, и смотрел он на меня уже с опаской. Кто из нас
двоих для другого был большим психом – вопрос. Разговор стремительно падал до
кретинского уровня. «Чтобы вступить с тобой в рыночные отношения, неужели не
понятно». – «А-а! Так ты оттуда?» Малохольный тип что-то сообразил, расслабился
и снова заулыбался. Рукой махнул в неопределенном направлении, но я понял, что
он имел в виду ареал. «У нас другие правила. Можешь спокойно есть, не вступая
ни в какие отношения. Никто не будет тебя презирать за это».
Другие
правила? Ах, черт, ну разумеется. Это же Крепость. Тут живут в допотопном
режиме, в старом добром тоталитарном времени, за высокой каменной стеной. Так
что демократические принципы не пострадают, поскольку их тут отродясь не
водилось. Я взял оба куска хлеба и по-быстрому, не особо жуя, впихнул их в
себя. Это было настолько изумительно, что мне почти открылась таинственная суть
– если не благоухания, то уж во всяком случае наслаждения жизнью. Да, эти
ребята не так просты, как кажется.
