Но самое парадоксальное в отношении тамэсивари заключается в его полнейшей бесполезности на практике. Замечательное мастерство сокрушения досок, камней и черепиц можно считать дельным лишь с точки зрения отработки навыка концентрировать духовные и физические силы на поставленной задаче, какие бы внешние факторы этому ни препятствовали. В жизни сплошь и рядом случается, что привычка «убивать» прочно закрепленные предметы оказывает своим владельцам медвежью услугу, так как подвижность противника сводит к нулю четко сфокусированную пробивную силу. Хрестоматийная формула: «Если уж попаду, то ого-го!» является очередной иллюзией — никто никуда не попадает! В какой-то мере то, что проделывают прыгучие таэквондисты, разбивая дощечки, которые их товарищи держат в высоко поднятых руках, имеет больший смысл, нежели «провал» до земли целого штабеля шлакоблоков. Это тем более дико и странно, когда исполняется головой. Хотя — о чем горевать — мозгов-то в ней нет, одно слово — кость!
Если у читателя сложилось впечатление, что я отрицательно отношусь к тонкому интеллектуальному искусству тамэсивари, то так оно и есть. Начав свой путь в восточных единоборствах с Кёкусинкай каратэ-до, я со временем напрочь отверг эту немаловажную составляющую популярного стиля, а наблюдения последних лет окончательно убедили меня в никчемности и зловредности подобного ремесла. Судите сами: не так давно у нас проводился шоу-фестиваль, посвященный дню рождения Морихэя Уесибы. Мы выступали на нем со своей показательной программой, а попутно имели возможность поглазеть на собратьев по увлечению. Там были представители разных клубов, от «внучат» дедушки Джуна Ри с их аэробикой — до суровых последователей Оямы. Разумеется, последние демонстрировали, главным образом, искусство разрушения. Когда здоровенный сэнсэй одной из школ играючи переколол все полагающиеся доски и брусья, это было еще ничего. Но стоило выйти на ковер весьма худощавому представителю другого клуба, как сразу начались неприятности. Их апогей наступил в тот момент, когда проворные ученики, слегка похожие своей деловитостью на чертей в аду, вынесли и утвердили в вертикальном положении сосновую балку, без малого десять на десять сантиметров в сечении. Клянусь, я никогда не рискнул бы ударить по ней даже мечом, побоявшись за его сохранность, тем более на публике. Не знаю, какие демоны толкнули вроде бы нормального каратэку на чудовищный подвиг, но только он сконцентрировался, вдохнул, выдохнул — и всадил в страшное бревно их любимый лоу-кик, да не чем иным, как передней поверхностью голени!
