— Эй ты, каналья! — кричал, бывало, на уроке учитель. — Отвечай, что задано, чучело гороховое!
— Поди-ка сюда, болван! — вторил ему после занятий ротный офицер-воспитатель.
После нежинской тиши и размеренности девятилетний мальчуган первые недели грустил и присматривался. Среди сверстников у себя в Нежине он выделялся веселым нравом и безбоязненностью. Теперь это пригодилось. С новичками поначату обходились круто, испытывали на силу и стойкость где-нибудь в закутке. В умывальнике на перерыве Юрия окружили кадеты. Один из них, круглолицый задира, ткнул в плечо:
— Ну, фефела, откуда и чей ты?
Юрий ничуть не смутился и стряхнул руку задиры:
— С Нежина, Лисянский…
— Так это лиса хохлацкая, — засмеялся задира и кругом захохотали кадеты.
— Сам ты кацап поросячий, — не растерялся Юра.
Круглолицый хотел схватить Лисянского за шиворот, но он увернулся и толкнул обидчика в грудь. Тот вначале опешил, а потом кинулся на новичка. Но между ними встал высокий худощавый кадет.
— Будет, Колобок, — сказал он примирительно, — все одно тебе его не покорить.
В коридоре зазвонил колокол. Худощавый хлопнул Юрия по плечу:
— А ты с норовом. Айда в классы…
После классных занятий худощавый нашел Юрия и протянул руку:
— Михайла.
Михаил Баскаков поступил в корпус год назад, кадетские порядки изучил досконально. Ровный характер, честность в поступках и справедливость в решениях снискали ему авторитет у кадет, особенно среди малолеток. Лисянский приглянулся ему независимым нравом. Баскаков стал его первым наставником и верным другом на долгие годы.
Он положил руку на плечо Юрия и повел его в свое заветное место. На верхнем этаже, минуя лестницу, ведущую в башню для астрономических наблюдений, они прошли коридором к широкому окну. Внизу справа и слева в Купеческой, Средней и Военной гаванях, будто по линейкам, стояли скованные льдом корабли Балтийской эскадры. Перед каждым из них торчали металлические бочки с заведенными на них носовыми швартовыми канатами. Между цепочками бочек, вдоль строя кораблей, тянулись по льду проезжие дороги. От них на корабли отходили тропинки. На каждом корабле днем и ночью несли корабельную службу матросы — на случай пожара или воровства. Всякое бывало.
— А чего в них мачты низенькие? — смешно выговаривая, спросил Лисянский.
— Осенью кончается кампания, корабли готовятся к зимней стоянке. Зимой морозы — паруса, такелаж, деревянные части беречь надобно, их снимают и свозят на берег, в магазины, до весны…
