Приглашая меня туда в первый раз, Питер объяснил, что хотя от таких родителей можно запросто тронуться умом, зато дом, где они живут, хорош до такой степени, что заставил бы любого сноба позеленеть от зависти. И он оказался прав — выстроенный из красного кирпича особняк семнадцатого века и в самом деле был невероятно красив и к тому же дошел до нашего времени без каких бы то ни было изменений, если не считать, конечно, появления нескольких туалетов и ванной, а также электричества.
После обеда в Митре я рассказала Питеру обо всем — и о том, что случилось во время злополучной вечеринки у Джонсонов, и о письме леди Барт. Вообще-то я не собиралась откровенничать, но с ним было так легко и приятно, что я сама не заметила, как принялась плакаться ему в жилетку. Собственно говоря, я умолчала только об одном — что Хью, благополучно спугнув Банни, провел эту ночь со мной. В душе моей клокотала жгучая злоба. Может быть, поэтому я была искренне удивлена, заметив, что сидевший напротив Питер едва сдерживает смех. Оборвав рассказ на полуслове, я обиженно нахмурилась.
— Ради бога, прости, Диана! — задыхаясь от хохота, пробулькал он. — Конечно, я понимаю, как тебе обидно. Ужасно, когда тебя несправедливо обвиняют, согласен. Но неужели ты не видишь, что вся эта история смахивает на забавный фарс? А эта Стадли-Хедлэм… знаешь, я просто без ума от таких женщин! Вышла замуж из-за денег и, конечно, готова перегрызть глотку всякому, кто посмеет покуситься на то, что она привыкла считать своим. Репутация и положение в свете — вот что для нее главное. Ни глубоких мыслей, ни нежных чувств, ни благородных побуждений такие дамы обычно не знают. Поэтому она без зазрения совести повесила на тебя свои грехи, и если ты воображаешь, что теперь она лишится сна, можешь смело забыть об этом.
— Приятно сознавать, что хотя бы одного человека эта клевета привела в веселое расположение духа, — с кислым видом пробормотала я, пока Питер, приложив салфетку к губам, прилагал невероятные усилия, чтобы не рассмеяться.
— Да, конечно… ну, а теперь послушай меня, дорогая Диана. Послушайся моего совета, Диана, это действительно важно. Хотя бы держись так, словно тебе все равно… вот как я. Боже тебя упаси выдать себя — не подлизывайся, но и не позволяй себе быть злопамятной, любая злобная выходка с твоей стороны — и все догадаются, что удар попал в цель. Главное помни, что думают о тебе те, кто тебя любит, а на остальных плевать. Не стоит устраивать шум из-за всякой ерунды.
