Все золото мира | страница 77
Грейс кивнула, стряхивая с джинсов обрывки ниток.
— Да, наверное. — Она знала, что заснуть не удастся, но надеялась, что сможет отдохнуть, просто полежав немного с закрытыми глазами.
Шатаясь от слабости, она вышла из комнаты и, отчаянно тараща слипающиеся глаза, побрела по просторному холлу. Но в миг, когда Грейс свернула к лестнице, судьба нанесла ей новый удар: кто-то огромный преградил ей дорогу.
— Ой! — Грейс отступила назад, ошарашен-но заморгав.
Понимание пришло секундой позже — и сердце ее едва не выпрыгнуло из груди. Дэвид Бертон.
Горячая краска унижения залила щеки, и Грейс поспешно отвела взгляд.
— Извини, — пробормотала она и поспешила обойти Дейва.
— Грейс! — окликнул он ее. — Я сегодня уезжаю.
Останавливаться она не собиралась, но слова Дейва пригвоздили ее к полу.
— Вот как?
На языке у Грейс вертелось язвительное «наконец-то!» — но сердечная боль не давала произнести эти кощунственные слова вслух.
Против собственной воли она не отрывала от Дейва глаз, снова и снова впивая в себя классическую красоту лица, упрямый подбородок, породистые скулы, черные как вороново крыло волосы. И в глазах — властный зов, которому нет названия, что-то сродни далекому вою волков в морозную ночь — столь же неопределимо-притягательное, исполненное бесконечной силы и бесконечной тоски…
Но строгий костюм с темно-синей рубашкой и галстуком напомнил Грейс, что перед ней человек из мира сего, безжалостный делец, не знающий ничего дороже денег и слаще власти над людьми. Эта мысль придала ей сил; она гордо вскинула голову.
— Что ж… отлично, — проговорила она наконец. — Счастливого пути.
В последних ее словах даже глухой расслышал бы: «Скатертью дорожка!»
Несколько мгновений лишь громовой стук сердца в ушах нарушал тишину.
— Спасибо, — ответил он, и от его холодной, саркастической усмешки внутри у Грейс все перевернулось.
На миг ее охватило безумное желание — взорваться криком, броситься к Дейву, вцепиться в рубашку, молить и требовать любви…
Что-о-о?! С ума сошла, что ли? Какой еще любви? Ты ненавидишь Дэвида Бертона, презираешь его всем сердцем и душой! Он тебе отвратителен — запомни хорошенько и не забывай!
— Дом твой.
Она подняла на него непонимающий взгляд.
— Ты сделала все, чего я хотел.
— Этот дом моим не будет, — заявила Грейс, метнув на Дейва враждебный взгляд. — Он принадлежит семье Бенедикт. Я верну его сэру Эдмунду.
Дейв сухо улыбнулся — но глаза остались холодными.
— Почему-то меня это не удивляет.