– Да как ты. – Я уже стал уставать от этого бессмысленного разговора. – Как все. Тебе что – фоторобот составить?
– Тем более что его после встречи с Саней родная мать не узнает, – вставил Кутилин.
– Разыщем. – Егоров взял фуражку и направился к выходу. – Ты, Александр, заходи. Жена рада будет. Посидим, старое помянем.
«Кто старое помянет, тому глаз вон», – подумал я. Из-за Егорова меня когда-то чуть из школы не выгнали.
– Стой! – страшным голосом вскричал вдруг Кутилин и скрылся в студии.
Оттуда он вышел с глиняной свистулькой кустарного производства.
– Это – тебе! – протянув участковому свистульку, сказал Юра. – Презент! Штучная вещь! Таких всего две: у Майкла Джексона – ему Коржаков подарил – и теперь у тебя!.. С властью дружить надо, – объяснил Кутилин свой широкий жест, когда дверь за участковым захлопнулась.
Пора было и мне собираться. Следующий исполнитель вполне мог оказаться снайпером. Если уж меня «заказали», то операция завершится только после моих похорон. А этого я допустить не мог и, честно говоря, не хотел.
Журенко должен был заехать за мной примерно через час.
Дозвониться до него мне удалось только за полночь. Андрей коротал время в семье очередной кандидатки на роль «культурной девушки». Журенко любил знакомиться с родителями своих будущих невест, особенно с потенциальными тещами.
– Если хочешь познать, какой станет твоя половина в старости, – внимательно присмотрись к мамаше. В частности, когда она тебя провожает. Если она на прощание скажет: «Заходите еще», значит, надо забыть в этот дом дорогу и, фигурально выражаясь, стряхнуть пыль со своих стоп-сигналов, – делился Журенко со мной житейским опытом.
Почему-то фразу «заходите еще» Журенко расценивал как верный признак мещанского воспитания.
Андрей без лишних вопросов согласился приютить меня в своей малогабаритной берлоге, где я мог бы спокойно обдумать свои дальнейшие действия.
Для Марины я оставил у Кутилина записку: «Обстоятельства таковы, что я вынужден уехать. Целую все твои родинки и все, что между ними».
– А на словах я не могу ей передать?! – почему-то обиделся Кутилин.
– Можешь, – успокоил я Юру. – На словах ты ей можешь передать все, что сочтешь нужным. Слов ты знаешь много.
Упаковав в сумку необходимые в изгнании вещи, я облачился в костюм и прихватил с собой все наличные деньги, какие у меня еще оставались. Трофейную «беретту» с глушителем я переложил в кобуру, которая удобно помещалась у меня под мышкой. Кобуру эту, израильского производства, я когда-то купил на Маросейке для ношения служебного оружия. Преимущество ее заключалось в обрезанной нижней части, позволяющей носить в ней «ствол» любой длины.
