Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками, 1941–1944 | страница 5

, Д. И. Чернякова24, М. В. Шкаровского25, Д. В. Поспеловского26. Отрывочные сведения о локализованных фактах проявления гражданского коллаборационизма сообщаются также на страницах периодических печатных изданий27, в религиозной литературе28.

Заслуживают внимания исследования коллаборационистских процессов среди казачества29. Данные труды демонстрируют новый подход к событиям, заключающийся в рассмотрении советского коллаборационизма как социально-политического явления, требующего всестороннего исследования. Что касается исследования истории псевдогосударственных территориальных образований, а также особенностей оккупационной политики, несомненным вкладом в науку стали вышедшие в последние годы труды И. В. Грибкова30, Д. А. Жукова31, И. И. Ковтуна32, С. И. Веревкина33.

Однако ряд авторов последнего времени не в силах отказаться от парадигм советского периода. Так, А. Попов34 признает огромное влияние коллаборационизма на ход войны, достаточную численность русских, находившихся на службе у оккупантов, «неоценимую помощь», оказанную немцам населением Украины, Белоруссии, Закавказья, называя при этом националистические мотивы35. В то же время считает, что на службу к врагу шли преимущественно «уголовники и лица, обиженные советской властью»36. Б. Н. Ковалев в своей монографии «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941–1944 гг.»37 пытается воссоздать картину сотрудничества граждан СССР с противником в экономической, культурной, религиозной областях. Однако в своих выводах по категоричности суждений превосходит репрессивные органы сталинского периода. Так, если даже в послевоенный период деятельность работавших на оккупированных территориях старост, работников здравоохранения, просвещения и т. п. не подпадала под уголовное преследование, подвергаясь лишь моральному осуждению, то, по мнению Б. Н. Ковалева, деятельность коллаборационистов «должна быть охарактеризована как измена родине, как в нравственном, так и в уголовно-правовом смысле этого понятия». Столь же резким несоответствием фактологической части выводам отличаются работы Л. M. Млечина38.

Кроме того, в последнее время появляются отечественные издания, не вносящие чего-либо нового в тему исследования, а составленные исключительно путем механического соединения фактов, изложенных в других изданиях. Характерным примером может служить книга С. Г. Чуева «Проклятые солдаты».39 Автор допустил смысловые ошибки, нарушил хронологию событий. А выводы предложил совершенно противоположные изложенному.