Когда начали прибывать машины «скорой помощи» и пожарные, а служащие вокзала занялись столпившимися зеваками, заставляя их отойти от места взрыва, ей ничего не стоило незаметно ускользнуть со станции.
Гитарист с дредами помог ей с чемоданом, который теперь, когда она быстро шагала на север, мерно колотил ее по ноге. Головокружительное удивление собственной смелостью пронзило ее, точно электрическим разрядом.
В каком бы месте ни находился Тед, он не знает, где она сейчас.
Она свободна, и нужно, чтобы так было и дальше.
Добравшись до Таймс-сквер, она осознала, что сделала задуманное. Тед стал ее прошлым, и она изо всех сил старалась не показывать своего ликования. Вокруг только и говорили, что о взрыве в центре города, предполагали теракт, и настроение было мрачным. Она не хотела, чтобы кто-нибудь подумал, будто она веселится по поводу случившегося на вокзале.
Пока она шла, небо над Манхэттеном начало проясняться. Происходящее казалось ей слишком безупречным, как будто она очутилась внутри фильма и сейчас заиграет музыка. Словно ей все это снится. Впрочем, голубые разрывы на сером небе были самыми настоящими, и тротуар у нее под ногами, и тяжелый чемодан в руке.
Но жуткий груз, который давил ей на плечи много лет, исчез.
Завывали сирены машин спасательных служб, спешащих в южную часть города. Автобус остановился на перекрестке Бродвея и Седьмой авеню, пропуская пожарные и полицейские автомобили. Звук сирен оглушал. Так бывало в детстве, когда она сидела и смотрела на проходящий мимо рождественский парад.
Она перебралась на другую сторону между машинами, мчащимися к месту катастрофы. На углу Сорок четвертой улицы находился потрясающе красивый отель «Миллениум Бродвей», огромное сооружение из стекла, стали и мрамора. Швейцар и таксист с мрачным видом обсуждали последние новости, высказывая вслух предположение, что это, возможно, продолжение одиннадцатого сентября. Они не посмотрели в ее сторону, когда она прошла мимо, сама открыла дверь, направилась прямо к лифтам и поехала на седьмой этаж. Она боялась записывать что-нибудь на бумаге, потому затвердила номер комнаты и много дней боялась забыть его.
Но она его помнила — 719.
Она постучала так тихо, что тот, кто находился внутри, вполне мог и не услышать.
Но он открыл через несколько секунд, и, увидев его, она испытала разочарование. Джордж соврал ей. Фотографию, которую он отправил ей, наверняка сделали лет пять назад. Лысеющий мужчина на пороге семьсот девятнадцатого номера весил фунтов на двадцать больше, чем тот, что на снимке.
