Время шло к обеду. В дверях мелькнула Розали — мерцающее серебристое платье, золотые кудри уложены в корону — я чуть не расплакалась. Какой смысл наводить красоту, если рядом Розали?
— Мальчики вернулись! — предупредила она, и моя детская ревность тут же улетучилась. Эдвард приехал.
— Не пускай его сюда!
— Он тебя и сам сегодня боится, — улыбнулась Роуз. — Ему жизнь дорога. И потом, Эсми запрягла их доделывать что-то снаружи. Тебе помочь? Могу заняться прической.
Я оторопела от ее слов.
Розали с самого начала меня не жаловала. А потом я нанесла ей чуть ли не смертельную обиду своим выбором. Она бы с легкостью отдала все: свою неземную красоту, любящую семью, родственную душу в лице Эмметта — за то, чтобы вновь стать человеком. А человек, то есть я, вдруг швыряется этим недостижимым счастьем как нечего делать. Разумеется, теплых чувств ко мне у Роуз после такого не прибавилось.
— Конечно, давай, — с готовностью разрешила Элис. — Можешь начинать плести. Позатейливее. Фата будет крепиться вот сюда, снизу.
Ее руки принялись перебирать мои волосы, укладывая, приподнимая, переплетая, чтобы точно показать, что имеется в виду. Поняв, что требуется, Розали приступила к делу, едва касаясь волос легкими, как перышки, пальцами. Элис вернулась к макияжу.
Затем, одобрив дело рук Розали, Элис послала ее сперва за моим платьем, а потом найти Джаспера, которому поручили забрать из гостиницы маму и ее мужа Фила. Снизу доносилось приглушенное хлопанье дверей. И оживленные голоса.
Я встала, чтобы Элис могла осторожно натянуть на меня платье, не испортив прическу и макияж. Коленки тряслись так, что атласная ткань разбегалась мелкими волнами до самого подола, мешая Элис, которая застегивала ряд мелких жемчужных пуговиц на спине.
— Дыши глубже, Белла! — попросила она. — И уйми сердцебиение, а то от испарины весь макияж поплывет.
В ответ я скорчила как можно более ехидную физиономию.
— Будет сделано!
— Мне нужно пойти одеться. Продержишься пару минут одна?
— Э-э… попробую.
Элис фыркнула и пулей выскочила за дверь.
Я постаралась дышать ровно, считая каждый вдох-выдох и разглядывая отблески света на сияющей ткани платья. В зеркало я взглянуть не смела — боялась, что, увидев свое отражение в свадебном наряде, растеряю остатки самообладания и ударюсь в панику.
Когда счет вдохов-выдохов начал приближаться к двумста, Элис примчалась обратно — в вечернем платье, ниспадающем с ее точеной фигурки серебристым водопадом.
