— Это потому, что оно самое лучшее в мире, — с гордостью произнесла Мариетта.
— Мне также известно, что кружевницы в нашей стране изо всех сил пытаются вязать такое же.
— Но это у них не получается, — сказала Мариетта, и на губах ее снова появилась улыбка.
Лицо у нее было миловидное, простодушное и доброе. Жанетте с каждой минутой все больше и больше нравилась Мариетта Рикарди. В глазах у девушки, когда та уселась на скамейку рядом с ней, мать Леона заметила сочувствие и внимание; то было искреннее сочувствие. Мариетта Рикарди могла бы стать хорошим другом. И хорошей женой.
Жанетта поспешила выбросить из головы эту мысль. Леон собирается вступить в брак с Элизой, и душа у Элизы полностью соответствует ее красоте. Глупо с ее стороны все еще питать сомнения насчет того, может ли эта хрупкая и беспомощная молодая женщина быть подходящей супругой ее неуравновешенному, порой склонному к буйным выходкам сыну.
— Я слышала, что генеральный контролер королевских финансов Кольбер пытается прекратить ввоз венецианских кружев во Францию и что тем не менее даже самые знатные люди в стране провозят их тайно, пряча под одеждой. Герцог говорил, что Кольбер хочет начать производство венецианских кружев во Франции и положить конец контрабанде. Он будто бы подсчитал, что покупка кружев в Венеции обходится нашей стране где-то около трех миллионов ливров ежегодно. Так что ваше мастерство может быть весьма востребовано.
— Только не в Эвре, — с горечью произнесла Мариетта. — Там никто не нуждался в кружевах.
— А в Париже?
— В Париже нам доводилось продавать их даже таким особам, как, например, сама мадам де Монтеспан.
— Которая, без сомнения, требовала, чтобы вы работали только на нее, не так ли? Не верю, что она согласилась бы с кем-то делить такой источник снабжения.
Улыбка Мариетты сделалась шире.
— Так оно и было на самом деле. Нам строго приказали выполнять ее требования.
Жанетта задумчиво кивнула.
— Вы не пытались научить еще кого-нибудь вашему искусству и таким образом расширить дело?
— Бабушка скорее умерла бы, чем согласилась на такое. Она твердила, что плетение этих кружев — чисто венецианское искусство и должно им оставаться.
Жанетта снова кивнула: она подозревала именно это.
— Я хотела бы попросить вас сделать кое-что для меня. Пройдитесь по саду. Вон там, справа от живой изгороди шиповника, находится огород. Я хочу, чтобы вы после этого внимательно осмотрели замок, а потом попросили бы Армана дать вам лошадь и проехались бы по деревне и окружающей местности. Когда вы все это проделаете, мы продолжим наш разговор.
