— Элиза?
Глаза ее оставались закрытыми. Леон в беспомощности постоял у кровати, а потом, поскольку Элиза не проявляла признаков пробуждения, вышел из спальни. Едва дверь за ним закрылась, из-под опущенных век Элизы скатились две слезинки. Где же Анри? Почему он не пришел к ней? Она так нуждалась в его понимающем присутствии, в его рассказах о Версале…
— Она спит, — сказал Леон в ответ на удивленно поднятые брови аббата. — Я буду сопровождать мадемуазель Рикарди в Шатонне. Она в полном изнеможении.
С оглядкой на присутствие недовольного происходящим аббата Анри с неохотой встал и сказал:
— Я составлю вам компанию. — Потом он обратился к экономке: — Передайте мадам Сент-Бев, как только она проснется, что я вернусь завтра утром.
Лицо у него было усталое и осунувшееся, и Мариетта поняла, что он оставался в Лансере с той самой минуты, как она увидела его в холле.
Они трое сели верхом на лошадей и легким галопом пустились в путь по темным и пустынным улицам Лансера. Ни один из них не мог ничего говорить другому в присутствии третьего. Леон хотел сказать Мариетте, что никакая сила в мире не воспрепятствует ему жениться на ней. Мариетта до ужаса страшилась того, что состояние здоровья Элизы не позволит ей вступить в брак с кем бы то ни было; что касается Анри, он думал только о полудетской фигурке Элизы. Мадам Сент-Бев такая слабая и больная, способна ли она при таких обстоятельствах принять предложение выйти за него замуж?
Но не только им троим следовало бы хорошенько выспаться. Их приезда с нетерпением ожидала бледная от тревоги и усталости Жанетта, а рядом с ней сидела озабоченная Селеста.
— Лихорадка прекратилась два часа назад, — коротко сообщил Леон, и хотя Селеста избегала его взгляда, Мариетте стало ясно, что в Монпелье ничего страшного не произошло. Не могло произойти, иначе Леон нашел бы возможность рассказать ей об этом, а Селеста не ждала бы встречи с ними.
— Слава Богу, — произнесла Жанетта с облегчением, а потом, взглянув на бледное лицо Мариетты, продолжила: — А ты немедленно ложись в постель. Селеста, помоги мне отвести Мариетту вверх по лестнице. Она еле держится на ногах.
— Позвольте-ка мне, — сказал Леон, и Мариетта без малейшего сопротивления вознеслась вверх на его сильных руках, и вопреки ее неимоверной усталости от его прикосновения в ней словно вспыхнул огонь. Леон! Как могла бы она жить без Леона?
Он уложил ее в постель, и ее последним воспоминанием был его поцелуй в лоб, когда он уже укрывал ее, полностью одетую, простыней. Жанетта стояла у двери с ночной рубашкой в руках, но Леон отмахнулся от нее со словами:
