— Ты бесстыжая маленькая девчонка! — Адель уставилась на нее с негодованием. Ребекка никогда ей так раньше не отвечала.
— Ну, Адель, — тихо произнес Пьер Сент-Клер. — Возможно, сиделка Линдсей права. Может быть, она не должна проводить все свое свободное время с нами… с тобой! Ты же знаешь, она тоже человек, и я думаю, что ты достаточно долго уже дразнишь ее, не так ли?
Теперь Ребекка уставилась на него. Хотя ей и не хотелось это допускать, но его вмешательство было приятно, и его намеренно использованное слово «дразнить» просто свело все к игривой несерьезности и дало Адель возможность выйти из положения, не ударив лицом в грязь.
Затем, после некоторого обдумывания, Адель вняла его призывам и неохотно сказала:
— Да, все в порядке, Ребекка. Ты можешь идти.
С чувством облегчения Ребекка вышла из комнаты и, после того как сказала Розе, что хозяйка и ее гость готовы к обеду, понесла свой отдельный поднос к себе в комнату.
Когда обед закончился, возникла другая проблема. Обычно после обеда Адель около часа спала. Но как поступить с этим Ребекке сегодня? Могла ли она просто забыть об инструкциях? Но все-таки ее выучка была слишком сильной, и поэтому с глубоким чувством облегчения немного погодя она услышала звук двигателя автомобиля. Она подбежала к окну и выглянула наружу. Ее комната выходила на сторону дома, но, открыв окно она могла выглянуть и увидеть участок дороги. Она как раз застала момент, когда синий автомобиль с открытым верхом подъехал к воротам и замедлил ход, а затем выехал из них на шоссе.
Она тяжело вздохнула, опустив на подоконник локти. Вот он и уехал… И теперь она может идти и укладывать Адель без всяких сложностей.
Но это было легче сказать, чем сделать. Адель была эмоционально и физически возбуждена визитом своего гостя, и ей никак не хотелось быть послушной Ребекке.
— Как ты осмелилась говорить так со мной в присутствии гостя! — взревела она, как только Ребекка появилась, чтобы уложить ее. — Не воображай, что из-за того, что Пьер вступился за тебя, я это забыла! Девчонка! Ты, которая даже не знает, кто был ее собственный отец!
Ребекка воздержалась от резкостей, которые готовы были сорваться с ее губ. Однажды она рассказала ей обстоятельства своего рождения и потом очень жалела об этом.
— Мой отец был убит по пути в церковь, чтобы обвенчаться с моей матерью! — не выдержав, сказала она сквозь сжатые губы. — Я хотела бы, чтобы впредь вы мне об этом не говорили!
