Он снова подловил меня… пронеслось у нее в голове. Это непростительная глупость…
— Не сердитесь на меня, Луиза, — тихо проговорил он, выпуская ее из своих объятий. — Должен вам сказать, что после того короткого свидания в зимнем саду у Тонбриджей я все время только о вас и думаю.
— Да? — воскликнула она, прерывисто дыша. Она была в сильном смятении. — Я этого не заметила. Когда мы ехали обратно в Холли-Хаус, вы ничем себя не проявили… И потом, пока я еще оставалась в вашем доме до отъезда в Роузберри-Холл… Вы ко мне никак не переменились…
— С моей стороны это было непростительной ошибкой, — тихо проговорил он, не давая ей уйти и глядя на нее каким-то особенным взглядом. Она узнала этот взгляд, напомнивший ей то время, когда они с Элджерноном еще не были женаты. Она знала, что именно этот взгляд означает. Наверняка в следующую минуту ей придется собрать все свои силы, чтобы устоять перед его обаянием…
— И ничем иным, мистер Редверс. — Луиза хотела, чтобы ее слова прозвучали холодно и резко, но ее захлестнула такая волна чувств, что голос прозвучал едва слышно. Он нехотя убрал руки с корсажа ее платья и отступил на шаг.
— Право же, вы меня озадачили, — произнес он с горькой иронией. — Я ожидал, что за допущенную мною вольность вы слегка пожурите меня, но не более того.
Если бы любой другой мужчина осмелился ей такое сказать… если бы любой другой мужчина осмелился это сделать, то Луизу это потрясло бы до глубины души. Но в случае с Джеффри она просто наблюдала за ним, глядя на него вопрошающим взглядом своих янтарно-желтых глаз. Он говорил мягким приглушенным голосом, с легким юмором, присущим только ему. Она достаточно изучила этого Стефена Джеффри Редверса-Эллингтона, чтобы понять: сейчас он выступает в роли чертовски обаятельного обольстителя — завсегдатая светских салонов.
Если она правильно его поняла, он был до смерти напуган, что своей смелостью перешел все мыслимые границы, принятые в приличном обществе.
Луиза была в замешательстве — можно ли безоговорочно доверять своей интуиции? Может, он решил заманить ее в ловушку, усыпив ее бдительность рождественским подношением? Если так, то она потребует, чтобы он забыл все случившееся, прикусил язык и впредь держался от нее на расстоянии.
А вдруг он и впрямь искренен и испытывает к ней подлинные чувства и она, оттолкнув его сейчас, положит конец их отношениям раз и навсегда?
При этой мысли Луизу охватила тревога — она не хотела потерять его. Чувствуя, что не в силах устоять перед его колдовскими чарами, Луиза дала заговорить ее женской гордости. Неужели она последует примеру всех этих светских львиц, которые сходят с ума по Джеффри Редверсу исключительно из-за его внешнего лоска?
