— Святослав Геннадьевич, на какой зоне, типун тебе на язык, и так весь на нервах, еще ты.
— Все равно проколешься — ты старый, пьющий, самообразованием не занимаешься.
— Да ну что ты, ей богу! У тебя шутки, елки-палки!
— Ладно, чтобы в понедельник деньги были, не принесешь — счетчик включим.
— Мне счетчик? Святослав Геннадьевич, да мы с тобой… Да я столько тебя… Да мы…
— Крючок, я все помню, если бы я не помнил, с тобой бы Луноход разговаривал. Мне, думаешь, приятно со всеми разбираться, у меня врагов, знаешь, сколько? Либо ты, либо тебя — сам понимаешь.
Крючок расстроенно прикрыл дверь кабинки Святослава Геннадьевича. Он пригладил и без того прилизанную бриллиантином прическу и, не обращая внимания на Лунохода, заинтересованно разглядывавшего его некрепкую шею, ушел в глубину зала напиваться дармовым трехзвездочным коньяком.
Зюзин постукал по плечу Лунохода указательным пальчиком:
— Можно нам побеседовать со Святославом Геннадьевичем?
— Ты что, педик, меня руками трогаешь?! Я тебя…
Луноход перевел внимание на Грогина и еще больше возмутился, потому что это был именно тот, на поведение которого пожаловалась капризная профура Жанка, и которому он собрался сломать нос при случае, хотя и понимал, что, в общем— то, не за что.
— А ты кто такой?!
— Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью.
— Чего?!
Зюзин умоляюще сжал локоть Грогина и опять попытался привлечь к себе внимание Лунохода:
— Не слушайте его, это журналистские шутки такие. Будьте все-таки добры…
Но в это время из-за отделанной под дуб дверцы высунулся сам Святослав Геннадьевич:
— Что за буза?! Кто такие?!
— Это я — Зюзин.
— А бумагомаратель, а второй кто?!
— Мой товарищ, тоже пописывает в свободное время. Если можно только мне одному, то он подождет меня снаружи.
— Пусть тоже заходит, он мне нравится. Луноход!
— Что, Святослав Геннадьевич?
— Луноход, ты потоньше. Сам понимаешь, тебе тут не в этой, как ее, в общем, давай полегче, мы же не эти, в конце концов!
— А я и ничего совсем!
Грогину не очень хотелось нравиться дородным мужчинам в летах, поэтому он на всякий случай спросил Зюзина:
— Твой уркаган классической половой ориентации?
— Нет, Грогин, — он некрофил.
— Это успокаивает.
Святослав Геннадьевич налил Зюзину и Грогину по полному чайному стакану коньяка и предложил выпить за знакомство. Зюзин несмело высказал желание сначала поработать, а потом, так сказать, отдохнуть, но Святослав Геннадьевич настоял на совмещении работы с удовольствиями.
