После трех ходок туда-сюда и шмона свалившегося в овраг поляка мы с Петром провели ревизию трофеев. Выходило следующее. В наличии шесть винтовок «Маузер 98К» и примерно четыре сотни патронов к ним, два МП-40 и восемь магазинов к ним, четыре сумки с гранатами-колотушками по четыре штуки, шесть штык-ножей, пистолет вальтер с полусотней патронов и тремя магазинами, револьвер «уибли» (охренеть — не встать!) и тридцать шесть патронов. Также фляжки и складные саперные лопатки — по восемь штук — и индпакеты разных размеров, два десятка. Нужным барахлом надо обживаться, и начало удачное. Документы с тел собрал в последней ходке, чем вызвал у помощника уважительный взгляд. Для себя лично прихватил с унтера кобуру для вальтера — и вскоре стал больше походить на офицера, повесив на бок кобуру с пистолетом.
— Так, боец Гарчук, бери себе автомат и занимай позицию. Продолжай наблюдение. А я к раненым…
С собой я прихватил второй эмпэшник и пару магазинов. Федор встретил меня вопрошающим взглядом.
— Отбились? Это были поляки?
— Да, Федор, отбились. Полякам ничего здесь не светит… Вот это немецкий пистолет-пулемет МП-40, тебе принес. — Светившееся от радости лицо сержанта изменилось и стало серьезным. — В магазине тридцать два патрона. — Я вытащил из приемника магазин и большим пальцем прижал верхний патрон. Он с легкостью ушел вниз. — Но их не снаряжают до конца, чтобы не ослаблять пружину. Здесь, наверное, тридцать. — Федор внимательно слушал и коротко кивал. — Магазин вынимается вот так, затвор взводится так. Нажимаешь вот здесь, у рукоятки, и откидываешь приклад. — Показываю, как разложить приклад. — Понял? Держи. — Сержант принимает у меня из рук эмпэшник и сноровисто повторяет несколько раз операции по перезарядке и раскладыванию-складыванию приклада.
— Но… оно мне надо? — приняв запасные магазины, спрашивает Федя.
— Надо, Федя, надо, — повторяю я фразу знаменитого актера Демьяненко из классической советской комедии «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». — Ты же отсюда никуда не уходишь? — Федя скривился. — Слушай приказ. Охраняй раненых и наши тылы. — Федор даже слегка распрямился. — Молодец, а я пойду на ближних подступах с Петром вас охранять. Ты — мое тыловое прикрытие, Федя, — хлопаю бойца по ноге. Лицо сержанта неожиданно для нас обоих искривляет гримаса боли. — Почувствовал? — Боец, глотая слезы боли, кивнул и заулыбался. — Значит, поправишься! Скоро придет подмога. — Быстро осмотрев раненых, удостоверился, что все без изменений, и направился обратно к помощнику.
