— Так, хлопцы, сидим еще максимум полчаса, — Ткаченко собрал остатки решимости, — потом Светка придет со второй смены, уставшая, ей надо отдыхать.
— Вторая смена! Вторая смена! — залопотал Макашов, размахивая невидимым колокольчиком.
— Так на Западе приглашают в вагон-ресторан, — сонно пояснил Азизян, искоса разглядывая Ткаченко. Он пытался оценить степень действия всей той дурдомовской чепухи, которую он выменял у Сермяги за два журнальных листочка с лесбиянками. Сермяга мог и наебать.
В течение вечера Азизян для потехи хозяина неоднократно изображал кашель, предваряющий Sweet Leaf — знаменитую композицию Black Sabbath. Делает он это практически всю жизнь, и никогда оно у него по-человечески не выходило, а со временем многие и вовсе забыли, в чем тут соль, только сам Азизян не мог усвоить, что его лицедейство лишь раздражает тех, кому он пытается его демонстрировать.
В голове Ткаченко, не смолкая, гремел фальшивый кашель Азизяна, которого он, разумеется, видел, и не раз, но никогда не помышлял, что столкнется с ним так близко, у себя в квартире, с беззащитным, ничего не понимающим малышом. Он уже не отмахивался от захлестывающей его неприязни, и когда Азизян налил вина только себе, не стал делать тому замечание.
А тем временем Яшико, все больше укрепляясь в мысли, что Сермяга подсунул ему вместо снотворного какой-нибудь аспирин, решился на отчаянный шаг. Мысль о том, что они покинут жилище Винокура с пустыми руками, была для него совершенно невыносима.
Проглотив вино и набивая рот морской капустой, он вдруг по-настоящему закашлялся и озабоченно закудахтал:
— Мне ж такое есть нельзя! Куда мне такое есть! С моей поджелудкой! Лучше сразу в петлю! Для меня ж это гроб! Гроб!
Прикрывая рот ладонью, будто его вот-вот вырвет, Азизян удаляется в совмещенный санузел, запирается там и начинает шуметь (стучит душевой лейкой по дну ванны, спихивает на пол тазы) — надеясь таким образом разбудить ребенка и выманить из комнаты Ткаченко, чтобы сообразительный и расторопный Макашов успел спрятать в портфель хоть какие-нибудь, уже не важно, какие — диски!!!
* * *
К полуночи микрорайон окутывала прозрачная, душистая тишина дикой лунной степи. Фабричный дым сюда не доползал — рассасывался. Топая к остановке, в надежде застать последний автобус, Макашов увещевал Азизяна:
— У него брат служит в элитных войсках, не помню, как это по-ихнему, короче — в спецназе.
— Вот пусть и пиздует к своему брату, — не своим голосом, не глядя под ноги, отвечал Азизян, недовольный, словно Смерть после ложного вызова. — Недаром говорит мой батя: «Был тут у нас один жидок на «Электроприборе» с вот таким прибором!»
