Первый же вопрос, который задали Иващенко, более всего интересовал и меня. Дедок-профессор, сидевший в первых рядах, сугубо практично поинтересовался:
— Разрешите узнать, милостивый государь, что же произошло с вашими разработками по теории и практике перемещения в параллельные вселенные. Это же очень интересно. Наверняка вы как-то фиксировали свои достижения и находки. Случайно, не собираетесь заниматься тем же у нас в институте?
— Вы знаете, — немного стушевался перебежчик, — все эти сведения, все эти научные данные являются здесь государственной тайной. Я дал подписку об их неразглашении. По большому счёту Российскому государству они не нужны, этими знаниями соответствующие учреждения и структуры обладают. Что касается меня лично, то да, было бы интересно продолжить разработки в этом направлении, заняться кроме пространственных вопросов вопросами времени, к примеру, и, может быть, я когда-нибудь ко всему этому вернусь. Пока же, увы, я вынужден взяться за более локальные проблемы. Всё же вы должны понимать, что со стороны официальных властей России ко мне ещё существует некоторое недоверие. Представьте себе, они даже проверяли абсурдную версию, а не засланный ли я казачок, так что мне в какой-то степени ещё предстоит доказать свою лояльность к этой общественно-политической системе, хотя доказывать на самом деле нечего. Но вот так всё, так. Я отношусь ко всему с пониманием, я был готов к этому и, более того, я вполне мог бы продолжить мои разработки и здесь, но где-то в закрытом институте, что меня категорически не устраивало. Я хочу жить настоящей, полнокровной жизнью. Только ради этого я сюда и перемещался.
— В Союзе у вас кто-нибудь остался? — спросил женский голос. — Семья, дети?
Вопрос тоже оказался не совсем тем, что хотел бы услышать Иващенко. Несмотря на все его широкие жесты.
— Я был женат некоторое время тому назад. У нас родился сын, но через десять лет брака мы с женой, мягко говоря, охладели друг к другу и развелись. Она тоже учёный, ей предложили место в одном из научных центров в США, она зачем-то согласилась и вместе с ребёнком — сейчас ему уже семнадцать — уехала работать в разрушенную ядерной войной, умирающую Америку. К сожалению, я не смог её удержать. Последние несколько лет мы не общались.
— Им ничего не будет за то, что вы бежали из Союза? — поинтересовался тот же сердобольный голос.
— Кто его знает?! По крайней мере, надеюсь, что всё обойдётся. Хотя… Коммунисты — это законченные изверги, они на всё способны. Но я отгоняю от себя плохие мысли: мы с супругой слишком давно не общались, чтобы она могла быть им интересна с каких-то там аспектов государственной безопасности. Гораздо сильнее меня волнует здоровье моего сына. В Штатах, точнее, в том, что от них осталось, до сих пор жуткая радиоактивная обстановка. Дикие мутации. Об этом официально не говорят, но до меня доходили слухи и даже фотографии тех ужасающих существ, в которых превращаются там люди. Сложите воедино все фантастические произведения о последствиях ядерной войны — и вы получите объективную картину этого чудовищного коммунистического преступления.
