Честно сказать, желания тащится в «Прожектор» в себе я не обнаружил. Ещё голова гудела, да и вообще никакого настроения не было. Ну вот просто никакого.
— Да приходи, — настаивал Никита. — Тут мужик меня какой-то одолевает. Чешет, чешет бредятину. Сил уж нет с ним базарить. Он в туалет отошёл, сейчас опять вернётся. Приходи, вдвоём хоть отобьёмся от него.
Я насторожился.
— Что за мужик, чего хочет?
— Да обыкновенный мужик. Датый. Базарит, базарит.
— Агрессивный что ль?
— Не, дружелюбный. Да нормальный мужик, не в нём дело. Просто я кое-что рассказать тебе хочу.
Наконец-то я разобрал песню, которую играли в баре. «Желанная», вокально-инструментальный ансамбль «Камертон». Ну, в своё время «Камертон» играл, сейчас-то — хрен его знает. Лабухи какие-то, их там полно друг друга сменяет. Редкая песня. Классная.
— Знаешь, ты уж там разберись как-нибудь со своим мужиком. Меня ломает. Болею, нет желания из дома выбираться.
Я уже хотел отрубиться, но Костиков торопливо заверещал:
— Погоди, Виталь, погоди! Хрен с ним, с мужиком, не для этого тебя зову. Я кое-что тебе про наше дело хочу рассказать. Информация есть интересная. Про наше дело, сечёшь?
Я на такие позывные оживился, но выбираться на улицу — погода, кстати, дрянная, мороз — всё равно не желал.
— Чего уж за информация прям такая?
— Охренительная информация! Шок и трепет — вот ей название. Опупеешь просто. Сам не ожидал такого поворота. Я бы и по телефону мог, но сам знаешь.
— Не надо, не надо по телефону.
Ну, блин, придётся-таки прокатиться.
— Ладно, еду. Жди.
Бар, или чёрт там знает как он сам себя официально определял, «Прожектор перестройки» располагался от меня недалеко, в двух остановках метро. Я там частенько зависал. Хоть и нэпманский очаг, но лучше уж в него, чем в какую-нибудь псевдокупеческую срань. Здесь хоть советская музыка звучала.
С открытием параллельного СССР мода на всё советское, и так никогда не прекращавшаяся, вспыхнула с новой силой. Кабаки — так каждый второй пытался сыграть на советских символах. «Прожектор перестройки» заведением был пролетарским, за вход там денег не требовали, весь вечер можно было и с кружкой пива просидеть, да и обстановка демократичная. Разные ансамбли выступают с хорошими советскими песнями, официантки в пионерских галстуках, на стенах — фотографии комсомолько-молодёжных строек и генеральных секретарей ЦК КПСС, при открытии входной двери запись включается с голосом Горбачёва: «Перестройка. Гласность. Новое мышление». Нормальный кабак.
