Я поёживался от её прикосновений. От неё разило вином — она в одиночку выпила не меньше бутылки вина. Я устало тянул второй бокал. Лена сидела напротив нас за тарелкой с шашлыком и со смущённой улыбкой косилась в нашу сторону. Видимо, всё происходящее казалось ей забавным.
— Нет тебе прощения, — ответил я, но сделал это — неосознанно или сознательно — с каким-то смехотворным пафосом. Галина фыркнула.
Запела певичка. Время по ресторанным меркам было раннее, народу за столиками сидело немного, пока ещё она не старалась. Песня была нудной, исполняла её баба небрежно и бездарно. Лучше бы уж молчала.
— Я знаю, что виновата, — говорила Галя, гладя меня по волосам. — Знаю. Просто мне хочется, чтобы ты понял, каково мне было. Когда один за другим умерли родители, когда я осталась совершенно одна.
— Не надо этого соплежуйства.
— Это не соплежуйство. Я просто хочу объясниться с тобой.
— Мне и так всё ясно.
— Тебе ничего не ясно. Ты приглушил на мгновение злобу, но полностью с ней не расстался. А я не хочу, чтобы она жила в тебе.
— Как трогательно!
— Как я могла жить иначе, что могла делать при той нашей жизни? Меня бросили как щенка в воду, и я должна была выплывать.
— Это ты сама придумала? — удивился я. Удивился, потому что увидел в этих словах отражение собственных мыслей.
— Да нечего здесь придумывать! Всё и так было ясно. Меня прокляли ещё при рождении и пытались вообще уничтожить. Но назло всем я выжила.
— Гладко стелешь, — чёрт, именно так думал о себе и я!
— И вот теперь, когда прошлое вроде бы отступило, вдруг появляешься ты со своей страшной местью.
— Страшная, верное слово.
— Но только ты не тем мстишь. Тебя направили против меня, и тебе кажется, что ты поступаешь верно. Но это не так. Потому что это переход за грань, за пределы. Мстить надо другим.
— Я давно уже за пределами.
Раскрыться? Впустить иное колебание, чужое дыхание? Неужели это так просто, что нужно лишь решиться — и всё? Тёплая женщина под боком, уютный дом, ласковый ребёнок — вот так раз, и готово? Вот всего лишь так — по желанию? Как я желал тебя, сестра. Как я стремился к тебе. Не было никого, кого бы я так обожал, как тебя. Я готов был любого разорвать на куски, лишь бы было хорошо тебе. Ты была единственным существом, кого я любил.
— Прости, — положила она голову на моё плечо. Голос её был надтреснутый, дрожащий. Она плакала. — Ты же брат мне. Я люблю тебя.
Я повернулся к ней, она приподняла лицо, по щекам бежали слёзы. Незаметно для себя я ткнулся ртом в её влажные губы.
