— Ждёте кого-то? — подошёл ко мне человек в униформе.
— Нет, — выпрямился я в кресле.
— Вокзал закрывается.
— Как закрывается? — встрепенулся с досадой.
— Вот так. На ночь вокзал закрывается.
— А, ну да. Знаю.
Направился к выходу.
— А железнодорожный ночью работает, не знаешь? — обернулся на ходу.
— Железнодорожный работает, — кивнул мне чувак в униформе.
Знаю, знаю, обыкновенный охранник. Лох в форме. Всё знаю. Одним ударом его на жопу посажу. Но форма, сука, напрягает. Конкретно напрягает. Начнёшь тут с ним махаться, а он по рации вызовет подмогу. Скрутят, ментов позовут. А я такой тёпленький, со справкой об освобождение. Хоба, и новый срок! Запомнил я твою морду, хорошо запомнил. Ответишь ты мне за то, что так непочтительно со мной разговаривал. Ой, ответишь. Я обид не прощаю. Никому и никогда.
Железнодорожный вокзал через дорогу от автобусного. Ладно хоть здесь о людях чуть-чуть позаботились. Можно ночку провести.
В зале ожидания человек двенадцать. Ну правильно, поезда всю ночь ходят. Вот и я здесь под шумок покемарю.
Пришлось покупать билет. Денег жалко, но ничего не поделаешь. Хотел стрясти с какого-нибудь лоха, но постремался. Охранников полно, менты рисуются — нельзя рисковать. Двести пятьдесят рублей — ебать мой хуй! Вот это цены! В область выбраться — и такие бабки с человека срубают. Изверги, чтоб вы сдохли!
Автобус забит битком. Все места заняты. Ладно стоячих не берут. Я залезаю, подхожу к своему месту — там какая-то овца сидит. Место семнадцатое, у окна. Моё.
— Что, радость моя, — говорю, — с бодуна что ли?
Она смотрит, глазёнками моргает, типа не врубается.
— Считать разучилась?
Гляжу, вроде бы начинает соображать. Процесс пошёл.
— Это моё место! — взвизгнула омерзительно. С тем самым бабским истеричным вывертом, который я терпеть не могу.
— Да с хуёв ли твоё! — буравлю. — Ты на семнадцатом сидишь!
— Я на восемнадцатом! — визжит.
— Нечётные у окна, овца тупорылая!
Схватил её за плечо и за собой тащу.
— Что творишь! — брыкается. — Щас пацанам позвоню!
— Да я всех твоих пацанов раком загну, проститутка.
И тут девушка одна, в очочках, вежливо так откашлявшись, говорит:
— Девушка, вообще-то семнадцатое действительно у окна.
Вот, иногда и интеллигенты могут быть полезны. Хоть одна умная тёлка нашлась.
— У окна семнадцатое, у окна, — подал голос водила.
Мужики сразу чуют откуда опасность исходит. Очком. Сообразил шоферюга, что будь сейчас не по-моему, я здесь всем ад устрою. Это бабы тупые, в розовых очках живут, всю жизнь считают, что им промежность лизать должны.
