– Да, милый. Он будет в два часа. Кстати, пойду-ка я лучше присмотрю, как накрывают стол.
Она торопливо вышла из комнаты.
– Вот что мы сделаем. Мы вылепим снеговика! – крикнула Джейн.
– Да, вот здорово! Придумал, мы слепим фигуру мсье Пуаро. Слышите, мсье Пуаро? Великий детектив Эркюль Пуаро, исполненный из снега шестью прославленными ваятелями!
В глазах невысокого господина в кресле загорелись веселые огоньки, и он слегка поклонился, выражая свою признательность.
– Вылепите его красавцем, дети мои, – потребовал он. – Я настаиваю.
– Еще бы!
Вся компания вихрем унеслась прочь, налетев в дверях на величавого дворецкого, входившего с запиской на подносе. Оправившись от неожиданности, дворецкий прошествовал к Пуаро.
Тот взял записку и развернул ее. Дворецкий удалился. Пуаро дважды прочел написанное от начала до конца, затем сложил листок и сунул его в карман. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, хотя содержание записки было весьма странным. Неумелым почерком там было нацарапано: «Не ешьте никакого пудинга с изюмом».
– Очень интересно, – пробормотал про себя мсье Пуаро. – И весьма неожиданно.
Он поглядел в сторону камина. Эвелин Хоуворт не ушла вместе с остальными. Она сидела, глядя на огонь, погруженная в собственные мысли, и нервно крутила кольцо на среднем пальце левой руки.
– Вы замечтались, мадемуазель, – произнес наконец маленький господин. – И мечты ваши не самые веселые, а?
Она вздрогнула и нерешительно взглянула на него. Пуаро ободряюще кивнул.
– Такая у меня работа – видеть, что к чему. Я и вижу, что вы невеселы. Сам я тоже не слишком весел. Может, поведаем друг другу, что у каждого из нас на душе? Я, например, в печали оттого, что мой друг, давний друг, уехал за океан в Южную Америку. Иногда, когда мы бывали вместе, он выводил меня из терпения, меня бесила его глупость, но теперь мы расстались, и на память мне приходят одни лишь его достоинства. Так устроена жизнь, не правда ли? Ну а что тревожит вас, мадемуазель? Вы не похожи на меня, старого и одинокого человека, – вы молоды и красивы; и тот, кого вы любите, – любит вас; о да, именно так: я наблюдал за ним все последние полчаса.
Девушка покраснела:
– Вы говорите о Роджере Эндикотте? Только вы ошиблись; я помолвлена вовсе не с Роджером.
– Да, вы помолвлены с мистером Оскаром Леверингом. Мне это прекрасно известно. Но отчего вы с ним помолвлены, если любите другого человека?
Девушка, казалось, ничуть не была задета его вопросом; в самом деле, в манере этого человека имелось нечто такое, от чего на него невозможно было сердиться. Немыслимо было устоять против мягкой доброжелательности и силы, звучавших в его голосе.
