– Уверена, у вас должно получаться замечательно.
Он покачал головой:
– Нет, в последнее время я начал несколько вещей, потом отчаялся и бросил. Я всегда думал, что, когда у меня появится время, все пойдет как по маслу. Я годами вынашивал эту надежду, но теперь, похоже, опоздал с этим, как и со всем остальным.
– Ничего не поздно никогда, – с юношеской страстной убежденностью возразила Маленькая Леди.
Он посмотрел на нее с улыбкой:
– Вы так думаете, дитя? Для меня кое-что уже слишком поздно.
И она засмеялась над ним и даже назвала его Мафусаилом.
Они уже начали чувствовать себя как дома в Британском музее. Солидный полисмен, патрулировавший галереи, был человеком тактичным и, едва завидев эту парочку, как правило, делал вид, что его нелегкий долг охранника срочно требует его присутствия в соседнем, Ассирийском зале.
Однажды Фрэнк решился на более смелый шаг. Он пригласил ее в кафе выпить чаю.
Вначале она заколебалась:
– У меня нет времени. Я не бываю свободна. Я могу приходить лишь иногда по утрам, когда у детей уроки французского.
– Чепуха, – возразил Фрэнк. – Вы можете выкроить себе хотя бы день. Придумайте что-нибудь, пусть у вас умрет тетушка или двоюродная кузина – сочините все равно что, но только придите. Мы пойдем в маленький магазинчик «Эй-Би-Си», тут неподалеку, и закажем к чаю сдобных булочек! Уверен, вам нравятся сдобные булочки!
– Да, те, что за один пенни, с коринкой!
– И с чудесной глазурью сверху…
– Они такие пышные, просто прелесть…
– В сдобной булочке, – торжественно заключил Фрэнк Оливер, – есть что-то бесконечно уютное!
Таким образом они условились, и маленькая гувернантка в честь такого события явилась, приколов к поясу довольно дорогую оранжерейную розу.
Он уже заметил, что в последнее время в ее глазах появилось какое-то тревожное, напряженное выражение, и в тот день, когда она разливала чай, сидя за маленьким столиком с мраморной столешницей, оно стало особенно заметным.
– Вас допекают дети? – заботливо осведомился он.
Девушка покачала головой. Как ни странно, она в последнее время, казалось, избегала говорить о детях.
– С ними все в порядке. Они меня вовсе не заботят.
– В самом деле?
Его участливый тон каким-то непонятным образом расстроил ее еще больше.
– О нет. Дети тут ни при чем. Но… но я действительно чувствовала себя очень одинокой. Это правда! – Ее голос стал почти умоляющим.
– Я понимаю, дитя мое, – тронутый ее словами, быстро проговорил он. – Я знаю, знаю.
