– Э-э… Я… – Эван лишь покачал головой, не в силах произнести ни слова. Потом спросил: – Вы сказали, будто узнали их по описанию внешности. Неужели они уже проделывали такой фокус?
– Не совсем такой, но похожий. Больше всего меня сразу заинтересовала девочка, Эва.
– Но почему? Я ее ни на секунду не заподозрил. И никто не заподозрил. Она выглядела… таким ребенком.
– В этом и состоит главный талант Марии Амальфи. Она больше похожа на ребенка, чем настоящий ребенок. А потом, пластилин! Спор возник, казалось бы, неожиданно, и тем не менее пластилин оказался у малышки с собой. Что уже похоже на умысел. Потому, услышав о пластилине, я лишь укрепился в своих подозрениях.
Ллевеллин поднялся.
– Мистер Паркер Пайн, я вам бесконечно обязан.
– Моей классификации, – промурлыкал мистер Паркер Пайн. – Моей классификации преступных типов, это очень интересно.
– Сообщите мне, сколько я вам должен… э-э…
– Счет будет весьма умеренный, – сказал мистер Паркер Пайн. – И проделает не слишком большую дыру в ваших сбережениях, добытых… честным трудом на скачках. Но знаете ли, молодой человек, на мой взгляд, в будущем вам лучше было бы оставить игру. Лошадь, знаете ли, очень ненадежное животное.
– Что верно, то верно, – сказал Эван.
Он пожал мистеру Паркеру Пайну руку и вышел из кабинета.
Взял такси и назвал адрес Дженет Растингтон.
Жизнь снова была прекрасна.
