Я не мог ей этого сказать. Эти двое будут все дальше и дальше друг от друга, и им никогда не избавиться от взаимного подозрения.
Сэр Генри откинулся на спинку стула, его потемневшее лицо казалось усталым.
– И ничего больше не сделать, если… – Он снова уселся прямо, и легкая улыбка промелькнула на его лице. – Если нам не поможет мисс Марпл. Что вы скажете, мисс Марпл? У меня такое предчувствие, что это письмо о церковном собрании по вашей части. Не напомнит ли оно вам кого-нибудь или что-нибудь, что значительно упростит дело? Не сможете ли вы помочь чем-нибудь двум молодым людям, оказавшимся в безвыходном положении? Они могли бы быть так счастливы!
В игривости его обращения прозвучали и серьезные нотки. Ведь он высоко ценил своеобразные способности этой старомодной одинокой леди. Он взглянул на нее с некоторой надеждой.
Мисс Марпл кашлянула и поправила кружева.
– Это мне несколько напоминает Анни Поултни, – призналась она. – Конечно, с письмом все совершенно ясно и для миссис Бантри, и для меня. Вы все время живете в Лондоне, и вы не садовник, сэр Генри, вам этого не заметить.
– Э… заметить? – Сэр Генри был озадачен. – Что же заметить?
Миссис Бантри протянула руку, взяла каталог и с удовольствием принялась читать:
– Доктор Хелмут Спат. Чисто-сиреневый, удивительно изящный цветок с исключительно длинным и крепким стеблем. Хорош для срезки и для украшения сада.
Эдгар Джексон. Красивый хризантемовидной формы цветок четко выраженного красно-кирпичного цвета.
Амос Перри. Ярко-красный, чрезвычайно декоративен.
Тсинтау. Яркий оранжево-красный, эффектный декоративный садовый цветок, долго сохраняется в срезанном виде.
Честность…
– С большой буквы Ч, вы припоминаете? – буркнула мисс Марпл.
– Честность. Розовых и белых оттенков, крупный цветок прекрасной формы.
– На английском их начальные буквы образуют слово «смерть», – объяснила мисс Марпл.
Миссис Бантри захлопнула каталог и громко произнесла:
– Георгина!
– Но письмо пришло самому мистеру Розену, – сказал сэр Генри.
– В этом заключалась хитрость, – сказала мисс Марпл. – Да к тому же еще и предостережение в нем. Что он станет делать с письмом от неизвестного человека с незнакомыми ему именами? Конечно же пихнет своему секретарю.
– Тогда, значит…
– О нет! – прервала мисс Марпл. – Именно поэтому и становится совершенно ясно, что это не он. Иначе он бы никогда не допустил, чтобы это письмо было обнаружено. И равно ни за что не уничтожил бы письма на свое имя с немецкой маркой. В самом деле, его невиновность – если позволите так выразиться – просто сияет.
